Возлюбленный мой - [194]

Мёрдер.

Она узнает это лицо где угодно.

Вскочив, она бросилась к телевизору, но как будто это могло помочь?

Камера отъехала назад, чтобы показать красивую гостиную, а затем мелькнуло несколько кадров на фоне белой фазенды. Корреспондент говорил о каком-то специальном репортаже... в ходе которого они в прямом эфире собирались выманить призрака известного аболициониста времен гражданской войны, который до сих пор бродили по залам и коридорам особняка, в котором когда-то жил.

Вернувшись к тому, что говорил комментатор, она отчаянно пыталась расслышать, где находится этот особняк. Может, она могла бы...

Недалеко от Чарльстона, Южная Каролина. Вот где.

Шагнув назад, она врезалась в кровать и села. Ее первой мыслью было дематериализоваться туда и посмотреть самой, был ли это ее бывший любовник, настоящий призрак или же некоторые талантливые телевизионные продюсеры просто наделали много шума из ничего.

Но логика преодолела внезапный и бездумный порыв. В последний раз, когда она сталкивалась с Мёрдером, тот ясно дал понять, что не желает иметь с ней ничего общего. Кроме того, только в доме висела старая картина с изображением мужчины, но это еще не значит, что он жил в старом поместье, играя  в Каспера[136].

Хотя портрет был просто поразительным. И терроризировать людей – как раз в стиле Мёрдера.

Черт... она желала ему только добра. Серьезно. И если бы не убежденность в том, что ее присутствие там так же нежелательно, как тайна, о которой ей надо было рассказать ему сразу, как только у них начались отношения, она бы обязательно туда отправилась.

На самом деле, порой самое лучше, что ты может сделать для другого, – это просто держаться от него подальше. К тому же, когда-то давно она дала ему свой адрес на Гудзоне. Он знал, где ее можно найти.

Господи, она искренне надеялась, что у него все в порядке.

Стук в дверь заставил ее повернуть голову.

– Да? – сказала она.

– Это значит, можно войти? – послышался глубокий мужской голос.

Она поднялась на ноги и нахмурилась, подумав, что он явно принадлежит не доджену. – Да. Открыто.

Дверь широко распахнулась... чемодан. Чемодан-шкаф. Огромный старинный чемодан-шкаф от Луи Виттон. И она полагала, что на руках его держит Брат – судя по военным ботинкам и кожаным штанам.

Если только Фриц решил не сменить свой скучный фасон на прикид в стиле Ви. А еще набрал лишних сто фунтов.

Чемодан чуть опустился, и теперь она четко разглядела лицо Тормента. Брат был серьезен, но, с другой стороны, он –  не любитель веселиться. Никогда таким не был и... учитывая произошедшее с ним, никогда уже им и не станет.

Он откашлялся, а затем кивнул на то, что прижал к груди. – Я принес тебе кое-что. Для брачной церемонии.

– Эммм... Ну, мы с Джоном решили не создавать список подарков.  – Она жестом пригласила его войти. – Вряд ли «Крэйт и Баррел»[137] занимаются поставками огнестрельного оружия. Но все равно спасибо.

Брат переступил через порог и опустил громадину на пол. Штука была пять футов в высоту, около трех в ширину и, судя по всему, открывалась посередине.

В повисшей тишине, взгляд Тормента скользнул по ее лицу, и у нее снова возникло странное чувство, что парень знал о ней очень много.

Он снова откашлялся. – Обычно для брачной церемонии семья девушки предлагает ей специальный наряд.

Хекс снова нахмурилась. Затем медленно покачала головой из стороны в сторону. – У меня нет семьи. Я серьезно.

Боже, этот тяжелый, проницательный взгляд выбивал из колеи... и мгновенно ее симпатская сторона протянула свои щупальца к его сетке, оценивая, измеряя.

Так. Ерунда какая-то. Эмоции, что он испытывал: горе, гордость, грусть и радость... имели смысл только в том случае, если он ее знал. Но, насколько ей было известно, они были друг другу совершенно чужие.

В поисках ответа, она попыталась проникнуть в его разум и воспоминания... но он блокировал ей доступ в свой мозг. Вместо того чтобы прочитать его мысли... все, что она увидела, это была сцена фильма «Годзилла против Мотры»[138].

– Кто ты мне? – прошептала она.

Брат кивнул на чемодан. – Я принес тебе... кое-что из одежды.

– Ну да, разумеется, но меня больше интересуют причины этого жеста. –  Конечно, ее слова звучали неблагодарно, но манеры никогда не были ее сильной стороной. – Зачем ты это делаешь?

– Причины к делу не относятся, но поверь, они обоснованы.

Читай: он не собирался ей ничего рассказывать.

– Позволишь показать тебе?

В обычное время она на подобное не пошла бы ни за что на свете, но этот день едва ли обычный, да и ее настроение обычным не назовешь. И снова возникло странное чувство... что блокируя доступ в свой разум, он защищал ее. Защищал от таких подробностей, которые могли вдребезги разбить ей сердце.

– Да. Окей. – Она скрестила руки на груди, чувствуя дискомфорт. – Открывай.

Брата опустился на колени перед чемоданом и достал из заднего кармана штанов медный ключ. Послышался щелчок, а затем он открыл верхние и нижние замочки, поднялся с колен и встал позади громадины.

Но не стал его открывать. Вместо этого,  пальцами благоговейно пробежался по поверхности – и его эмоциональная сетка практически рухнула от боли, которую он сейчас испытывал.