Возлюбленная кюре - [61]

Любовник не ответил на записку, в которой она просила не искать с ней встреч – по крайней мере, некоторое время.

Разлука принесла свои плоды. Страсть и вожделение, испытываемые ею к Ролану, поутихли, и Матильда стала понемногу забывать о том, что наполняло ее жизнь в течение последних месяцев: обмен любовными записками по нескольку раз в день, свидания на старой мельнице и в дубовой роще… Забвению были подвергнуты и их неистовые схватки в постели – там, в пресбитерии, когда все ее чувства обострялись, а потаенная, интимная плоть насыщалась всласть.

Сохранение респектабельности – вот на что были направлены все ее усилия. Мысли о совершенном злодеянии Матильду не беспокоили. Не возникло у нее и желания исповедаться. Как и кюре Шарваз, она предпочла закрыть глаза на свои ошибки, дурные поступки и ту роль, которую сыграла в смерти Анни.

Колен настоял, чтобы он и супруга продолжали навещать друзей и принимать их у себя. На любезное приглашение Жозефины Фуше, супруги мэра, сожалевшей о том, что давно не видела свою подругу Матильду, они, разумеется, ответили согласием. Кухарка мэра приготовила двух фазанов – блюдо, вызвавшее восхищение у доктора де Салиньяка, который тут же пригласил хозяев дома к себе на воскресный ужин.

– Сюзанна зажарит жирного гуся – подарок от моего арендатора! – объявил он, потирая руки в радостном предвкушении.

За ужином Жозефина упомянула о трагической смерти Анни Менье. Матильда побледнела и поспешно сменила тему, пообещав себе, что впредь постарается избегать общества этой дамы.

Утро среды 12 декабря выдалось туманным. В домашнем платье и с распущенными, тщательно расчесанными волосами Матильда сидела у камина и вышивала салфетку.

Звук энергичных шагов в вестибюле заставил ее вздрогнуть. Муж уехал к пациентам, Сюзанна занималась уборкой спален на втором этаже.

– Кто бы это мог быть? – прошептала молодая женщина, хотя интуиция уже нашептала ей ответ.

Дверь гостиной открылась. Матильда обернулась и увидела… Ролана Шарваза в длинной черной накидке поверх сутаны.

– Матильда, нам нужно поговорить, – с порога заявил он. – Я видел, как твой муж оседлал коня и уехал, и решил нарушить все твои жестокие запреты. И вот я здесь…

Несколько секунд – и супруга доктора снова подпала под очарование этих прозрачно-зеленых глаз, этого мужественного скуластого лица, этих чувственных красных губ, которые, казалось, вот-вот улыбнутся…

– Ты! – выдохнула она.

– Я так по тебе соскучился! Не видеть тебя, зная, что ты живешь, дышишь в нескольких сотнях метров от меня, просто невыносимо, Матильда… – признался он, подходя ближе.

Кюре окинул взглядом просторную, роскошно обставленную комнату и очень тихо спросил:

– Где твой сын?

– У моих родителей в Ла-Рошфуко. Они должны завтра его привезти.

Дрожа всем телом, Матильда положила пяльцы на колени. Она испытывала противоречивые чувства. В одну секунду ей хотелось броситься к Шарвазу и обнять его, в другую – презрительным жестом прогнать его.

– Это так глупо, дорогая, – сладким, бархатистым голосом продолжал любовник. – Мы избавились от Анни и не пользуемся этим! Знаю, нам стоило бы какое-то время не встречаться наедине, но без тебя я чувствую себя таким несчастным!

И он погладил ее сначала по плечу, потом по шее. Прикосновение теплых пальцев привело Матильду в еще больший трепет.

– Прошу, говори тише! Сюзанна убирает наверху, – проговорила она шепотом. – Тебе действительно так плохо без меня?

Темная сторона ее души набирала силу, подминая желание быть верной женой и любящей матерью. Кюре это почувствовал и стал настойчивее.

– Приходи в пресбитерий! Нам хватит четверти часа. Никто не удивится, даже если увидит тебя. Ты навещала меня и раньше.

Матильда встала, отошла от любовника и умоляющим взглядом указала ему на дверь.

– Скорее уходи! Может, я и приду.

– Никаких «может», или я шагу отсюда не сделаю! А потом мы поговорим.

Из этого следовало, что в любовных утехах кюре себе отказывать не собирается.

– Обещаю, я приду через десять минут, – ответила Матильда без радости.

* * *

С нетерпением поджидая любовницу, Ролан Шарваз позаботился обо всем. Зная, как чувствительны дамы, он запер комнату, где умерла служанка, а дверь в свою спальню оставил открытой, чтобы сразу проводить туда Матильду.

Молодая женщина вошла, не дав себе труда постучать, – так же, как и он вошел в ее дом полчаса назад.

– Ты! Наконец-то! – воскликнул Шарваз.

– Я поддалась на твой шантаж, Ролан, но не жди от меня ничего, кроме присутствия.

Изнывая от вожделения, он притворился, что ничего не слышит и не понимает. В ту же секунду кюре порывисто обнял ее и завладел губами. Сначала женщина пыталась вырваться, но пылкими поцелуями любовник быстро пробудил дремлющее пламя страсти, о которой она в последнее время вспоминала как о чем-то постыдном.

– Иди ко мне! – шептал он, дурманя ее грубыми ласками и торопясь снова сделать своей.

– Ты запер дверь на замок? Что, если кто-нибудь войдет?

Матильда захлебывалась словами. Ею овладела приятная истома, волны удовольствия захлестывали и насыщали каждую клеточку ее истерзанного любовной жаждой тела. Никогда в объятиях мужа она не испытывала ничего подобного.