Воздушные шары Сальви-Крус - [10]
В тот же миг треснула маска женщины, осколки ее, потеряв прочность, опору и сцепление, поползли в стороны, стали падать на пол. Повинуясь неведомому импульсу, Анно шагнул к ней. Она простерла руки в его направлении, посох выскользнул из них и тут же у ее ног, грохнувшись оземь, обернулся зверем, маску которого до того момента носил. Зверь подобрался пружиной и бросился на Анно.
Оцепенев от ужаса, не в силах пошевелиться, молодой человек смотрел, как зверь в яростном броске приближается к нему. Все замедлилось в ближнем и дальнем космосе, практически остановилось. Прыжок зверя тянулся бесконечно долго. Анно попытался уклониться, но тщетно. Последовал удар в грудь, горячее дыхание на лице… Дальше была тьма, нахлынувшая из той бескрайней пропасти, в которую, по ощущениям, он опрокинулся… И там уже не было места ощущениям, только тьма.
Чувства возникли потом, позже, и это было прежде всего чувство радости, и, возможно, счастья от точного знания, что нечто, ужасное и мучительное, осталось позади, прекратилось раз и навсегда.
С тем он и пришел в себя.
Все страшное закончилось, перестало тяготить своим присутствием, но что оно было такое, он никак не мог вспомнить.
Открыв глаза и осмотревшись, Анно с удивлением обнаружил, что лежит раздетым в своей постели. Беспокоило, что момента отхода ко сну он не помнил. И что-то еще, тревожащее, было связано с тем моментом. Может, что-то снилось? Не вспомнить. Он оставался лежать, стараясь не бередить, не напрягать память, чтобы ненароком не нарушить состояния блаженного покоя, справедливо полагая, что в надлежащее время все вспомнится само собой. И, разумеется, тогда все разъяснится.
И точно!
Через какое-то время он вдруг осознал, что находится в комнате не один. Определение присутствия постороннего рядом было вроде ничем не обоснованным, но безусловно верным, поскольку базировалось на ощущении чьего-то пристального взгляда. Ну, с этим знакомы многие, можно даже предположить, что знакомы все. Чужой взгляд, словно неудобный шов подмышкой, словно завернувшийся воротник рано или поздно исподволь обратит на себя внимание, и уже через мгновение поглотит его полностью.
Часы пробили четверть четвертого. Неужели, правда?
Взгляд его, с момента пробуждения блуждавший среди световых пятен на потолке, скользнул по стене вниз, зацепил угол книжного шкафа, пересек окно с неоновым свечением за ним, скользнул еще ниже и наткнулся там на фактор беспокойства.
Встречный взгляд.
Взгляд незнакомый, непостижимый, взгляд невозможный и чудесный, неожиданный и вечно ожидаемый, взгляд, пришедший как награда за годы верности и ожидания, бесконечно далекий и холодный в своей бесконечности, кроткий взгляд близкой дистанции.
Сон продолжался?
С достаточной уверенностью Анно мог утверждать лишь то, что ночь одна лишь властвует над миром…
Так было всегда. Так и будет.
История одного чаепития
В одной квартире, в обычной однокомнатной квартире на втором этаже старого кирпичного дома, в буфете, за мешком чернослива проживал гном средних лет и благообразной наружности по имени Бульон. Звали мы его также Булль или Булька, но за глаза звали, между собой, так как он, будучи в этих вопросах чрезвычайно щепетильным, панибратства и нарушения субординации не допускал. Жил он, как уже говорилось, за мешком с черносливом, поскольку просто обожал запах сушеных слив.
Но, конечно, больше всего на свете он любил пить чай.
«Чай! — скажете. — Эка невидаль! Кто же его не любит?»
Скажете так, и будете правы.
Однако для гномов чаевничать ну никак не характерно. Эль, пиво там — с восторгом и весельем, но вот чай — нет, разве что на больничной койке. Таков обычай и таковы предпочтения ВСЕХ гномов, в особенности же тех, кого Булль числил своими земляками.
Наш Булль, насколько он сам это помнил, был выходцем из девственных буковых лесов Южной Швапсонии. Историю своего появления на свет он обычно представлял следующим образом. В одну волшебную ночь, которая случается раз в году, когда колесо небесной повозки забирается на самую макушку лета, на землю, на травы и листья растений падает молочная роса из небесного молока. В полуночный час лунный луч преломляется в капле росы, что вскипает на лепестках огненного цветка папоротника, зацветающего только раз в своей жизни в эту ночь. Едва лишь это происходит, едва лишь капле удается поймать в себя лунный луч, она срывается вниз и, ударяясь о землю, рассыпается в хрустальном звоне. И тогда из смеси лунного света, хрустального звона и росного молока в подлунном мире появляется еще один гном. Обычный, между прочим, для гномов способ. Наш Булль именно им и воспользовался в свое время. Давно это было, очень давно, когда точно — он и сам не помнит. Тем более что у гномов своя хитрая система счета, которую Булль позабыл, как только перестал ей пользоваться, перейдя на человеческую. Да и в счете, по правде говоря, никогда он не был силен.
Долгое время жил он на приволье, среди трав, бабочек и других гномов, и до сих пор жил бы так, но как-то незаметно наступило иное время, все изменилось вокруг. И толпы понаехавших невесть откуда туристов затоптали родные швапсонские леса.
Иногда жизненные обстоятельства затягиваются на шее морским узлом. Герой романа Вениамин Лисицын, простой реставратор мебели, не стал им поддаваться, напротив, решил идти вперед и, чего бы это ему ни стоило, узнать, почему все силы мира ополчились против него. И у него получилось. Пройдя сквозь множество испытаний, заглянув за край и вывернув жизнь наизнанку, он победил – стал хозяином своей судьбы.
Роман о том, как одна маленькая хрупкая девчонка проявила силу характера, которой у нее никто не ожидал, и вытащила себя из безнадежного положения, в которое попала отчасти и по своей воле. На нее долго едва обращали внимание, и она не сразу вышла на авансцену, но когда это произошло, оказалось что кроме нее в общем-то некому спасти этот гребаный мир. При создании обложки вдохновлялся образом, предложенным автором.
Как много мы забываем в череде дней, все эмоции просто затираются и становятся тусклыми. Великое искусство — помнить всё самое лучшее в своей жизни и отпускать печальное. Именно о моих воспоминаниях этот сборник. Лично я могу восстановить по нему линию жизни. Предлагаю Вам окунуться в мой мир ненадолго и взглянуть по сторонам моими глазами.
В моих воспоминаниях по-прежнему зияют серьезные пробелы, а окружающий мир полон магии, загадок, обладателей высоких уровней и ужасающих чудес, но самое главное я себе уяснил. Нужно как можно быстрее восстановить былую мощь, ведь слишком много вокруг желающих слабого ограбить, поработить ну или просто сожрать. Однако для получения наилучших результатов к делу накопления могущества стоит подходить крайне осторожно, вдумчиво и придерживаясь здравого смысла даже несмотря на подталкивающее в спину божество, которому меня угораздило задолжать собственную душу.
Фрагменты рукописных «дневников телезрителя», которые Сергей Фомин вел всю жизнь, подобранные им самим за период с 1986 по 2000 год для «Апологии кнопки», однако окончательно подготовить ее к печати он не успел. Впрочем, у дневников и черновиков всегда особое обаяние и энергетика. «Апология кнопки. Записки у телевизора» — книга для всех, кто интересуется историей отечественного телевидения, теснейшим образом связанной с историей нашей страны.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Любовь вашей жизни чересчур идеальна? Приглядитесь к ней повнимательней. А то кто знает с кем вам приходится иметь дело.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)