Воздушные шарики запрещены - [28]

Я смотрю вниз, в сад: многие из гостей танцуют, но только не Камилла. Она задрала голову и смотрит на меня глазами, увеличившимися в размере до чайных чашек, тогда как вокруг меня уже образовалось постоянно растущее озерцо, и более того: часть этого озерца достигла края крыши, и я вижу, как первые капли падают вниз, в сад.

Глава девятая

Наверное, я мог бы не предаваться столь обильным возлияниям,

но, с другой стороны, не каждый же день твоей жене исполняется сорок лет. Помню, я помахал этой грымзе Камилле рукой, после чего вернулся в дом, но поскольку особого желания спускаться в сад у меня не было, я отправился в хозяйственное помещение, где у нас стоит стиральная машина. Там я, видимо, уснул на полу, зарывшись в груду грязного белья.

Стоя посреди сада, я оглядываюсь по сторонам. Сегодня нам придется повозиться, поскольку кругом все еще валяются одноразовые тарелки с остатками еды и стоят пластиковые стаканчики с недопитым вином. Шатер тоже нужно разобрать сегодня и отвезти обратно в прокат. Я рассчитываю на то, что тесть подъедет и поможет мне. Совершенно не припоминаю, во сколько тесть с тещей отбыли домой. Ладно, поглядим. Еще нужно собрать несколько синих ящиков с разными емкостями, контейнерами для еды и подносами для посуды. Их надо отвезти и сдать в кейтеринговую фирму, в которой мы взяли их напрокат. Часть складных стульев и столов нужно вернуть соседям.

Я нахожу большой полиэтиленовый мешок и начинаю складывать в него мусор. С чего-то же надо начинать.

Я сам понимаю, что был не на высоте, и мне хочется, чтобы маленький цирковой номер, который я устроил на крыше, поскорее остался в прошлом. Но…

Вот она. В кухне. Именинница с массивными грудями под белой футболкой. Что она делает? Она выглядывает в сад, и я опять принимаюсь за работу, начинаю складывать стулья и собираю их в штабель возле сарайчика.

Анника идет ко мне. Идет босиком, в одних трусиках и футболке. Девочка-хиппи из конца шестидесятых.

Привет, говорю я, продолжая возиться со стульями.

Вчера все отлично прошло, говорю я, прекрасная еда, я обещал твоей подруге Камилле дать телефонный номер повара. В следующем году их очередь. Юбилей у Мартина.

Анника кивает. Подходит к живой изгороди и смотрит в дыру.

Она по-прежнему молчит: понятное дело, Камилла не могла удержать язык за зубами.

Сделанного не воротишь, говорю я, мы не можем целую вечность дуться друг на друга. Мы взрослые люди и должны принять случившееся как взрослые люди. Я надеюсь, что это просто будет эпизод, о котором мы когда-нибудь будем рассказывать внукам. Мол, когда бабушке стукнуло сорок, дедушка учудил такое…

Я говорю ей, что на самом деле уже очень жду, когда мы полетим в Болгарию. Меня очень радует эта предстоящая поездка. У нас будет свой отдельный бассейн, в котором девочки будут купаться, а если вдруг среди ночи захочется чашку кофе, пожалуйста, бери бесплатно в кафе, оно открыто круглосуточно. Вот это я понимаю, все включе – но.

Мне кажется, я не хочу в Болгарию, отвечает она.

Я не пойму, что она имеет в виду, и мне совершенно не нравится тон, которым она это произносит.

В Болгарии вообще-то намного лучше, чем об этом рассказывают, продолжаю я гнуть свое, но мы можем придумать и что-то другое, почему нет. Например, мне кажется, что в парке аттракционов Лаландия могут оказаться большие скидки, если поехать туда не в те дни, когда у датских школьников летние каникулы.

Она отрицательно качает головой.

Я думаю, что дело не в том, где проводить отпуск. И не в тебе. Просто мне кажется, что моя жизнь дошла до той стадии… пауза… когда я не могу сказать с уверенностью, чего я хочу.

Это как-то связано с Хенриком Хенрикссоном? – спрашиваю я.

Еще одна пауза.

Пока еще, наверное, рано о чем-то говорить.

Ладно.

У меня такое чувство, что в моей голове что-то оторвалось и летит в пустоту. Я смотрю на Аннику, потом снова беру черный полиэтиленовый мешок и бросаю в него салфетки, пластмассовые вилки и прочий мусор, и хотя это, наверное, не то же самое, что, по Киркегору, заглянуть в мергельную яму, ощущение все равно такое, как будто во мне, бродящем вдоль столов и собирающем в мешок мусор, кажется, пробили зияющую дыру.