Воздушные шарики запрещены - [25]

Я кладу в специальное пластиковое отделение белую таблетку с синим кружком посередине, нажимаю на кнопку запуска и закрываю дверцу. Посудомоечная машина начинает работать с шелестящим звуком.

Я все еще размышляю над тем, откуда у меня на рубашке взялась кровь. Это остается загадкой. Есть потаенные, непристойные желания, которые таятся в человеке и которые нельзя обнаруживать перед другими людьми, и даже если ты и знать о них не хочешь, они все равно в тебе живут. Я мог написать Ольге, а мог и не делать этого. Второй вариант выглядит предпочтительнее.

Я поднимаюсь на крышу

нашего с Анникой картонно-бумажного домика, где мы соорудили террасу. Хочу привести в порядок мысли, как я уже не раз делал это здесь прежде. Мне видно мост через Эре-сунн. Красивый мост. Динамично устремленный в пространство и очень стильный. И он ведет на мою родину. Может, однажды я вернусь туда, кто знает. Никто же не говорит, что я обречен жить в Швеции вечно. В жизни человека случается всякое. Иногда вдруг, совершенно непредсказуемым образом, все в жизни переворачивается с ног на голову. Это не новость. Взять хотя бы нашего литературоведа-ветеринара Хенрика. Только что ты залезал рукой во внутренности лошади и готовился принять у отца бразды управления ветеринарной клиникой – и вот ты уже сидишь, погрузившись с головой в книгу об английской поэзии.

Глава восьмая

На этот раз уже Ольга

первой присылает мне мейл. Вот только монитор моего компьютера весь в солнечных бликах, и глаза режет от контактных линз, которые я приобрел вместо старых очков, и вообще мне не хочется читать это письмо сейчас, потому что я уже сыт по горло, это уже перебор, к тому же вечеринка совсем скоро. Сегодня вечером.

Снизу из сада, где орудует тесть, раздается шум. Он раздобыл где-то небольшой садовый трактор, чтобы подстричь лужайку. Он ведет себя по-хозяйски, но мне приходится с этим мириться, если я хочу рассчитывать на его помощь. А я хочу. Я предупредил его, что скоро пора начинать ставить этот чертов шатер. Гости придут через четыре часа. Надо было, конечно, самому взяться за дело, но тут дочки загнали соседскую кошку на большую детскую площадку. Они швыряют в нее какой-то грязью, которую соскребают из луж на площадке.

Ночью шел дождь. Теперь мы все надеемся, что вечером его не будет. Все-таки нужно открыть письмо, глянуть, чего хочет Ольга, но тут я слышу, что меня зовет тесть. Он выключил мотор. У него какая-то проблема с айвой.

И позвольте мне закончить эту речь такими словами:

я хочу, Анника, чтобы ты оставалось такой, какая ты есть, я на это надеюсь, не меняйся нисколечко и, главное, оставайся мамой, которая всю себя отдает детям, ты всегда была такой по отношению к нашим замечательным девочкам, Лерке и Вибе, они выпорхнули из тебя как две очаровательные пташки, а ты оставалась все такой же юной.

На секунду воцаряется тишина, когда я произношу последние слова, и я сам отлично понимаю, что образ у меня получился несколько сомнительный. Но никто не может упрекнуть меня в том, что я неудачно выбрал ключевые моменты из жизни Анники. Не забыл я и поблагодарить ее родителей за ту помощь и поддержку, которые они оказывали нам всю нашу совместную жизнь вплоть до сегодняшнего дня.

Давайте поднимем бокалы, заканчиваю я свое выступление и делаю присутствующим знак, призывающий подняться со своих мест и выпить.

Просто невероятно, как нам удалось втиснуть под своды шатра шестьдесят два человека, но у нас получилось. Помогло еще и то обстоятельство, что тесть, оказывается, в тот момент, когда звал меня, принялся валить наши айвовые деревца. Ну и хорошо, мы с самого начала посадили их в неудачном месте.

С погодой нам повезло, какое-то время прогноз обещал ветер и дождь, но они нас миновали. С едой все тоже сложилось удачно. В общем и целом почти все получилось как нельзя лучше.

В мой адрес раздаются всеобщие аплодисменты, я осушаю бокал и немного резковато ставлю его на стол.

Потом покидаю сидящих за столом гостей и направляюсь к двум поварам, которые как раз собирают свои вещи. Они уже загрузили в машину почти все оборудование. Я говорю им, что паэлья, которую они приготовили на открытом огне на двух огромных стальных противнях, помешивая блюдо большими деревянными ложками, была изумительна. То, что они приготовили ее прямо на месте, а не привезли теплой в контейнерах, произвело впечатление. Это было нечто особенное. Они оба со мной согласны.

Правда, продолжаю я, вы могли бы побольше положить кое-каких морепродуктов, например, креветок. Ну да ладно, пустяки. В целом мы очень довольны.

Они быстро загружают в машину оставшиеся вещи и уезжают.

Я возвращаюсь к столу и второй раз до краев наполняю вином свой большой бокал. На этот раз красным. Мы закупили изрядное количество красного, белого и розового вина в картонных упаковках. Я уже успел выпить прилично каждого из трех видов: все-таки не каждый день твоей жене исполняется сорок.

Я решаю поставить музыку. Как же без музыки. Я приготовил подборку с композициями любимых шведских исполнителей Анники. Оркестр Бо Каспера, рок-группа «Кент» и Лиса Экдаль. Записал я и несколько небольших сюрпризов из датского репертуара: Анне Линнет, Love Shop, Марие Кей и, разумеется, песню Кима Ларсена «Женщина моей жизни».