Война в потемках - [18]

— Стреляй! — крикнул он.

Уэрка вскинул автомат и дал длинную очередь. В кабине разлетелись стекла, файа ткнулись лицами в панель. На этом все закончилось. Убитые не успели взяться за оружие, их фургон оказался загружен продуктами.

— Поедем прямо в город, — сказал Уэрка, брезгливо устроившись на окровавленном сидении и глядя, как остальные сбрасывают трупы в придорожную канаву, — там Высшим,[14] похоже, сильно достается и там есть мосты.

Они помчались по шоссе, пока оно не взлетело на пригорок и им не предстали огни разгоравшегося пожарища.

* * *

Маоней Талу стоял на высоком переходном мосту, наблюдая за погрузкой гекс. Огромные существа спокойно занимали места в решетчатых вагонах, подчиняясь командам невидимых операторов. Рядом мощные краны ставили на платформы огромные восьмиколесные бронетранспорты. Их дюймовой толщины броню покрывал хаотичный узор из черных, серых и бледных пятен — маскировочные цвета темного Уарка. Везде сновали файа и люди.

Талу нетерпеливо следил за погрузкой. Как только она закончится, он начнет свою первую серьезную поездку — на таинственный и немирный юг. С ним отправлялись двести отборных гекс, находившихся в его личном подчинении. Они должны были усиливать пятый батальон первого, товийского, истребительного отряда, — шестьсот бойцов и тридцать бронетранспортов. Ими командовал мастер-истребитель 3-го ранга Черзмали Мато.

Следующими эшелонами должно было отправиться еще две тысячи гекс из «Золотых садов» со ста боевыми операторами. Для их перевозки предназначались двести самоходных платформ, уже грузившихся в другом конце огромного товийского вокзала.

Талу посмотрел вниз — погрузка уже почти закончилась, пора было спускаться. Улыбаясь неизвестно чему, он побежал вниз, и ветер трепал его волосы.

* * *

Несколькими часами позже, когда поезд скользил по темным просторам Товийской равнины, Маоней поднялся в застекленный колпак на крыше штабного вагона. Они стремительно мчались на юг, минуя россыпи темных, едва освещенных строений, перемахивая по эстакадам спокойные, неподвижно-черные озера, в которых застыло отражение пламенеющей зари. Там, впереди, горизонт заслоняла линия округлых темных гор, поросших лесом — первые отроги хребта Монриат. Выше в полнеба раскинулось багровое волокнистое зарево, заливая все вокруг мертвенно-тревожным светом. Несмотря на щемящее ожидание неведомых испытаний, сердце Маонея пело — жизнь поистине великолепна.

И лишь кровавое зарево показалось ему предвестником грядущей страшной судьбы.

* * *

Вернувшись в свой дом, Анмай на мгновение испуганно замер — его никто не встречал. Он быстро вышел в коридор, заглядывая в комнаты. Хьютай спала у себя, подсунув руку под голову. Он немного помедлил — ему не хотелось ее будить. Решившись, он осторожно проскользнул внутрь и сел прямо на пол, любуясь подругой. Ее лицо казалось отлитым из коричневой стали — столь правильными и четкими были его черты, столь безмятежно-спокойной была она сама.

Словно ощутив его взгляд, Хьютай проснулась, тут же улыбнувшись ему.

— Вижу, что нам повезло. Ты не расскажешь мне, в чем?

Анмай усмехнулся. Скрыть что-либо от подруги он не мог — да и, правду говоря, не слишком и старался.

— Повезло так, что я даже не знаю, будем ли мы живы, когда все закончится.

— Так серьезно? Ладно, расскажи мне.

Анмай невольно опустил ресницы; глядя на лицо подруги, он никак не мог собрать мысли. Потом рассказал — мнение Хьютай могло быть очень ценным.

Когда он замолчал, она задумалась — это длилось не менее минуты. Анмай почти видел, как в ее голове проносится миллион новых возможностей. И опасностей тоже. При всем множестве своих недостатков, дурой Хьютай Вэру не была.

— Пока все слишком смутно, — наконец сказала она, встряхнув волосами. — Трудно решить что-либо определенное, но я чувствую себя… словно хочу прыгнуть в воду с высоты — и радостно, и все внутри сжимает. Я не знаю, что из этого выйдет, но думаю, это приведет нас к звездам.

— Может быть. Через одну или две тысячи лет.

— Я надеюсь, что быстрее. Ты летишь на Хаос?

— Да.

— Сейчас?

— Нечего ждать.

— Разве что меня.

Анмай вздохнул.

— Там может быть… опасно.

— Фи. Если я все поняла правильно, опасно будет везде. Боишься, что я надоем тебе?

— Нет. Боюсь, что тебя опять понесет…

— То есть «да, дорогая, мы едем?».

— Ты мне всю голову запутала!

— Будто было, что путать!

Анмай вздохнул. Секрет их с Хьютай счастливой жизни был очень простым: они были друг с другом пока им этого хотелось, не встречаясь иногда месяцами, в основном потому, что Хьютай не сиделось на месте — ей хотелось увидеть своими глазами едва ли не каждый уголок Фамайа. Иногда это плохо кончалось.

Прикрыв глаза, он вспомнил сухие строчки отчетов ЧК. Область Саэрэй. Колонна насчитывала четыре автомашины с Хьютай и ее свитой и три бронетранспорта, в которых сидели двадцать автоматчиков. Повстанцы открыли кинжальный огонь из автоматов и гранатометов всего с тридцати метров. Один бронетранспорт, командирский автомобиль и один автомобиль со свитой были мгновенно уничтожены; другой бронетранспорт был подбит. Погибло, не считая охраны, десять офицеров и чиновников Фамайа, но под огнем уцелевших солдат повстанцы были вынуждены отойти. Их так и не нашли — не узнали даже, сколько их было. О том, что пережила она сама, Хьютай не говорила. Так или иначе, но оставлять ее здесь ему не хотелось. Говорить об этом, ему, правда, было лень и он просто обнял ее за талию.