Война Бог-Камня - [155]

Мой противник стремительно приближался, несясь на меня с длинным кинжалом в руке. По лезвию ползала чужеродная магия, и я инстинктивно понял: что бы он там ни наложил на оружие, оно сможет пробить мой новый щит. Тиллмэйриас был одним из величайших мастеров знаний своей рощи. Очередная крупица информации предстала передо мной, когда я меньше всего этого ожидал.

Полностью сосредоточив свою магию на поддержании здания, я не имел иного выбора кроме как воззвать к стихиям для своей защиты, и в своём отчаянии я пошёл на риск, который мне, наверное, следовало обдумать более тщательным образом. Я потянулся к тому, чего немёртвые боялись больше всего, именно к тому, чем мой предок уничтожил тело Тиллмэйриаса две тысячи лет тому назад.

Я потянулся к огню, позвав маленькое пламя из печи в том самом доме, который я поддерживал. Раскрыв свой разум, я заговорил с ним, позвал его… и дал ему дом, присоединив к нему свой собственный дух. То, что могло быть совершенно безопасным магическим действом, используй я обычные способности волшебника, принимало гораздо более смертоносное значение в руках архимага, поскольку огонь напитал мой разум, и мои действия.

Зарычав от ненависти к нему, я послал в Тиллмэйриаса вьющиеся потоки огня, желая объять его пламенем прежде, чем он до меня доберётся. Ветер направлял и раззуживал пламя до раскалённого жара, потёкшего к немёртвому существу.

Охваченный яростью огня и желанием разрушать, я засмеялся, глядя на то, как мой враг остановился, ошеломлённый несущимся на него пожаром, но моё ликование было слишком самонадеянным. Отреагировав с невероятной скоростью, Тиллмэйриас окружил себя слегка иным щитом, который будто бы стёк с его рук без всякого усилия. Лёгкость, с которой он создавал спонтанные заклинательные плетения — магии, которые были такие же устойчивые и не поддающиеся разрушению, как любые чары… это было просто нечестно.

Однако у меня были свои преимущества — в частности, будучи архимагом, я обладал почти неограниченными ресурсами, и не был ограничен лишь своей собственной силой. Огонь весьма красноречиво продемонстрировал этот аргумент, объяв щит шиггрэс. Защита давно мёртвого хранителя знаний выстояла, несмотря на невероятную силу, которую я к ней приложил, но даже она не могла держаться вечно. Секунды текли — пять, десять, пятнадцать, и с каждым проходившим мигом огонь становился всё горячее, и ветер хлестал его, доводя до ярости, создавая звук, чем-то похожий на крик.

Щит твари неминуемо сломился, лопнув подобно пузырю, когда пламя ринулось внутрь, чтобы поглотить… пустоту. Тиллмэйриаса там не было.

Моя собственная тщательно выстроенная защита рассыпалась, когда нож Тиллмэйриаса элегантно сложным ударом перерубил связи между моими зачарованными камнями, прежде чем вонзиться в нижнюю часть моей спины. Чудовище спряталось, и отвлекло моё внимание с помощью мощной иллюзии. Я не мог не подивиться его искусности, позволявшей ему делать столь многое одновременно, ибо созданный им для своего иллюзорного двойника щит был весьма реальным. Я слишком поздно осознал, что мне следовало сосредоточить своё внимание на источнике диссонирующей песни смерти, ибо это было единственным надёжным способом удостовериться в его местоположении.

— Думал, что можешь тягаться со старшим хранителем знаний, животное? — презрительно сказал он мне на ухо, пока его клинок посылал по моему телу волны сверхъестественной агонии.

Я всё ещё находился в своём «трансе идиота», как назвала это состояние моя милая жена, и хотя моя человеческая форма должна была выйти из строя из-за тёкших по ней энергий, я сам по большей части сохранил способность действовать. Усилием воли заставив свои человеческие губы зашевелиться, я пренебрежительно сплюнул, одновременно воздействуя своим стихийным разумом на камни под нашими ногами:

— У меня дома есть коллекция «богов». Я действительно не считаю тебя настолько особенным.

Опустив взгляд, Тиллмэйриас увидел, что нижняя часть его ног оказалась полностью скована гранитом, до недавнего времени являвшимся покрывавшими улицу плитами. Силясь высвободиться, он попытался вытащить свой клинок из моей спины, чтобы начать новое плетение, но я крепко сжимал руку, в которой он держал нож.

Занимаемое им детское тело не могло сравниться с моим взрослым телосложением, но приложенное усилие послало ещё больше разрядов боли по моему телу. Показав зубы, он прорычал мне:

— Больно? Это тело не выдержит долго, прежде чем угаснет, и, в отличие от меня… ты смертен.

— Тебе правда не следует выводить меня из себя, — сказал я сквозь сжатые зубы. — Думаешь, мне легко всё это удерживать? — спросил я, стрельнув глазами вверх — и уронил здание нам на головы.

Выражение на лице Тиллмэйриаса было бесценным, когда он увидел падающие на него каменную стену и тяжёлые балки, но я крепко держал его за руку, и его ноги были полностью скованы. Его тело раздавило бессчётными тоннами обломков… в то время как моё собственное проскользнуло через них, камень и дерево разошлись подобно воде, позволив моей человеческой форме пройти через них без вреда.