Война Бог-Камня - [147]

— Ладно, будь по-твоему.

— Пожалуйста, — внезапно сказал он более тихим и отчаянным голосом, по сравнению с его прежним рёвом.

— И? — поднажал я.

— Это — отпечаток моего разума… до того, — нехотя ответил он.

— Что именно это значит? Ты всё ещё связан с ним? Ты умрёшь, если его уничтожить? — сказал я, быстро задавая вопросы один за другим.

— Это — фамильная тайна, средство для восстановления человечности тех, кто потерял себя в трансформационной магии. Да, и… в каком-то смысле, — ответил он.

Мне пришлось пересмотреть своё последнее утверждение, чтобы осознать, что он ответил на все мои вопросы по порядку. «Да» — он был с ней связан, и… я озадаченно посмотрел на него:

— Что значит «в каком-то смысле»? По-моему, вопрос был очень простым.

— Пожалуйста, я уже достаточно тебе рассказал. Я окажу тебе любую услугу, если ты просто вернёшь мою эйстрайлин и оставишь меня в покое.

Гордый дракон, которым стал Гарэс Гэйлин, сейчас почти умолял, и на миг я почувствовал укол стыда за то, что так вымогаю у дикого существа, но я не мог оторвать взгляда от лежавшей передо мной возможности.

— Отвечай на вопрос, — спокойно сказал я, — иначе игрушке — крышка.

Он зарычал на миг, когда видимая волна гнева прошлась по его массивному чешуйчатому телу, но затем он успокоился, и достаточно кротко ответил на мой вопрос:

— Если фигурку уничтожить, то она выполнит своё предназначение наигрубейшим из возможных способов. Эйстрайлин вернётся ко мне через нашу связь, и вернёт меня, насильно, к состоянию, в котором я пребывал более тысячи лет назад. Мои воспоминания, мой опыт, всё, что случилось со мной после того дня, когда был снят слепок… всё это будет стёрто.

— С моей точки зрения, это не так уж ужасно — ты вернёшься к своему изначальному состоянию, и мир получит ещё одного доброго архимага. Когда была создана эта эйстрайлин? — спросил я, но сразу же осознал, как сурово прозвучали мои слова.

— За несколько лет до того, как Балинтор чуть не уничтожил мир, — ответил дракон, прежде чем продолжить: — Подумай о том, как бы ты себя чувствовал, если бы кто-то пригрозил стереть не просто последние несколько лет твоей жизни, а последнее тысячелетие. Что если бы ты оказался перед лицом возможности быть насильно превращённым в совершенно другую личность? Я счастлив быть таким, какой я сейчас, но сломай ты фигурку, и ты полностью уничтожить всё, чем я являюсь.

Его слова заслуживали некоторого внимания, но у меня всё ещё были вопросы:

— Ты сказал «наигрубейшим из возможных способов»… есть ли другой способ использовать эйстрайлин, который не уничтожит твои воспоминания?

— Это, быть может, было бы самой жестокой участью, — ответил он. — Если бы я добровольно активировал магию эйстрайлин, то она вернула бы меня к прежнему состоянию, но не уничтожила бы мои воспоминания. Человек, которым я был прежде, смотрел бы на события последнего тысячелетия совсем под другим углом. Он, может, и не захотеть жить с таким знанием.

Это напомнило мне о моих собственных демонах. К окончанию войны с Гододдином я лишил жизни более тридцати тысяч человек, и это положило начало волне жертвоприношений в самой этой нации, когда жрецы Мал'гороса убили семьи погибших мужчин. Я всё ещё просыпаюсь в поту некоторыми ночами от мысли об этом, но я всё равно как-то сумел жить дальше. Что хуже, я, похоже, полон воспоминаний о событии, которое вполне могло быть ещё более ужасным, воспоминаний столь тёмных, что мой разум буквально отказывался на них смотреть.

Гарэс Гэйлин преобразился в дракона, чтобы защитить свой народ от шиггрэс, а вместо этого он уничтожил своих людей вместе с их врагами. Помимо этого, я понятия не имел, какие мелкие злодеяния он совершил за прошедшую с того дня тысячу лет.

Дориан положил ладонь мне на плечо:

— Это неправильно, Морт.

— Мы не можем позволить ему остаться таким, какой он есть. Сколько человек он уже убил? — возразил я.

— Нисколько… со дня нашей встречи, после твоей битвы с богом, а до того — немногих. Люди никогда не вызывали у меня аппетита, — искренне ответил дракон.

Я отмахнулся от Дориана, прежде чем встать на ноги. Я отбросил камень, но фигурку продолжал крепко сжимать в руке:

— Мне плевать, даже один — это слишком много. Моё решение таково: я оставлю твою эйстрайлин у себя, пока не придёт день, когда ты по своей собственной воле решишь принять её, и вернуть себе свою человечность.

— Никогда, — перебил дракон.

Я поднял ладонь:

— До тех пор ты будешь жить с двумя требованиями. Ты не будешь причинять вреда ни людям, ни скоту, и ты будешь отвечать на мой зов, и повиноваться любым отданным мною приказам.

— Я с радостью дам тебе слово, если ты только вернёшь мне эйстрайлин, — сказал дракон.

— Она останется у меня, как гарантия нашей сделки, — категорически заявил я ему.

Гарэс Гэйлин, дракон и архимаг, угрожающе зарычал:

— Ты — вор!

Я стоял на своём:

— Да мне плевать! Итак, ты выполнишь мои требования, или мне придётся уничтожить эту штуку?

Прошёл долгий, напряжённый миг, прежде чем он наконец опустил голову:

— Я буду подчиняться твоим приказам, под принуждением. В день, когда ты потеряешь из виду мою эйстрайлин, я вырву тебе сердце, и сожру твою печень.