Вот мы и встретились - [26]

По паре трюфелин хранительницы фигур слямали за милую душу. Осталась одна, вроде бы для бесфигурного мужлана, но он разрезал её пополам.

- Доедайте, - предложил, - мне вредно, - отказался с наигранным сожалением.

- У-у, провокатор! – точно определила умная Вера словами Марии Сергеевны.

- Вредитель, - подтвердила и та, которой ум надо было наедать.

Иван Всеволодович не обижался, он наконец-то наелся и был в полнейшем добродушии.

- Ладно, ладно! Вы пока завязывайте жирок, а я пойду, пообедаю.

- У-у-у! – завыли в унисон повеселевшие диетчицы, но он уже уходил, не слушая.

Обедать, конечно, не пошёл, вспомнив о трёх унылых осуждающих рожах, и решил тоже отложить мал-мала жирка, истраченного за последние дни

Постель Ивана-шахтёра была прибрана, бельё сменено, а на полях «АиФ» крупно начертано: «С меня хватит! Вали отсюда!! Пролетариям здесь делать нечего!!! Иван». Захотелось немедленно бежать к администраторше, ненавидящей отдыхающих, помахать ей ручкой и вежливо сообщить: «Адью вашему тухлому дому!». Вместо этого прилёг, подумав, что рвать когти так быстро неудобно, надо выдержать хотя бы недельку и тогда уж без промедления – вслед за Иваном. Приняв эту тягостную душевную муку, тяжело вздохнул, взял «АиФ» и попытался углубиться в вонючие интриги властей и их прихлебателей. Но, как ни старался, строчки расплывались, а газета опасно клонилась на нос, и… вдруг увидел, как Мария Сергеевна, то взлетая на высоких волнах, то пропадая между ними, плывёт прямо в открытое море, подёрнутое густым туманом. Он изо всех сил старался догнать, но почти не двигался, что-то неслышно кричал, пока вода не стала заливать нос и рот. И тогда, отчаянно замолотив руками, он… сбросил упавший на лицо «АиФ» и проснулся, мокрый от липкого холодного пота. Пошёл в душ, с облегчением постоял под холодной водой, смывая страх и с тоской думая, что сон, скорее всего, в руку. Чтобы окончательно развеяться, побрёл к чужому неприветливому морю. Оно заметно испарилось за день, оголив прибрежную гальку, рассеянную в песке. Хоте искупаться… и раздумал. «Пойти что ли к девам?» - подумал лениво и, еле волоча ноги, потелепал к дикарям.

Молодайки лежали животами, вернее тем, что от них осталось, на спальных мешках, распустив ленточки квази-бюстгальтеров.

- Я иду! – предупредил, приближаясь, надоедливый и стыдливый не по профессии сантехник.

Кто-то буркнул, не поднимая положенной на щеку голову и не открывая глаз:

- Ну и иди.

Приблизившись, Иван Всеволодович полюбовался изящными вогнутыми спинами и миниатюрными попками, не пригодными для лёгкого деторождения, и ещё раз предупредил:

- Раз вы так, то пойду, искупаюсь, - на что незамедлительно последовало:

- И правильно сделаешь.

Нырять и далеко заплывать не стал. Выбравшись из воды, долго сидел, обсыхая и жарясь, бездумно наблюдая, как отработавшее смену солнце, опасаясь холодной воды, медленно и нехотя погружалось в болгарские воды. Вернувшись, увидел, что тела повернулись на спину, выставив обмякшие грудные заслонки.

- Я пришёл, - предупредил в третий раз.

Вера села, щурясь и придерживая грудки.

- Вань-сан, пойдём вечером на дискотеку? – и тут же услышала непререкаемый голос ведущей:

- Он со мной пойдёт.

Раздираемый лестными предложениями Иван Всеволодович громко хмыкнул.

- С удовольствием бы, но я совсем не умею танцевать. – Для него, большого и неуклюжего, современные молодёжные поскакушки были как для медведя бальные танцы.

- Что там уметь! – Вера попросила лежащую подругу завязать ленточки бюстгальтера и поднялась. – Я тебя сейчас научу. – Пошла к машине, принесла мини-магнитолу, даванула на кнопку включателя, и из хрупкого пластикового ящика вырвался хриплый рёв под какофоническую музыку. Вера тут же заелозила ногами, вертя тощим задом и усиленно двигая кривошипами согнутых рук. – Давай, делай как я! – пригласила ученика. Он попытался старательно повторять её движения, но не успевал ни за ней, ни за бешеным музыкальным ритмом. Глядя на его уморительные потуги, искусительница весело захохотала. Засмеялась и подруга, встала, придерживая тряпочки, повернулась к дискотанцору спиной.

- Завяжи. – Гувернёр попытался проделать ювелирную работу так, чтобы не задеть грубыми пальцами нежной кожи. – Что ты там телишься? – Лере тоже не терпелось подёргаться в африканской пляске. – Что ты за мужик, если не умеешь бабе бюстгальтер завязать? – Недомужик вмиг порозовел и кое-как справился с трудной задачей. Отсбруенные кобылки теперь упоённо крутились каждая вокруг партнёрши, старательно натирая скользящими подошвами умятую землю, утратившую травяной покров. – Давай, Джон, поддай жару! – Но как он ни старался, у него ничего терпимого не получалось. В конце концов, неспособный Митрофанушка прекратил попытки превратиться в Терпсихора и уселся у стола зрителем. От дальнейшего издевательства его спас набег дикарей от других стойбищ. Услышав волнующие звуки адреналиновой музыки и увидев трудящуюся в поте лица троицу, они массово нахлынули на импровизированный толчок и, теснясь друг к другу, конвульсивно задёргались в психозе, несмотря на валящую с ног духоту. Насмотревшись, Иван Всеволодович, кое-как вихляясь, приблизился к Вере.