Вот брат твой!.. - [4]

Засиделись допоздна, и все говорили о предстоящей охоте, решив напоследок так: быть в полной готовности, и как только Сергеич даст знать — собираться.

Глава 3 Егерь

На кордон Денисов устроился сразу после войны. Не собирался, да так получилось. Вернувшись с фронта в колхоз, он снова сел на трактор, но проработал недолго — заболело простреленное легкое. Пройдет, думал сначала Денисов, но дальше стало еще хуже, стал Денисов задыхаться, слабость какая-то появилась, а потом и кашлять начал с кровью. Тут уж Денисов испугался. Тридцать лет — и чахоточный! Пошел в больницу. Там обследовали, выслушивали, выстукивали. Спросили, где работает, а когда узнали, что на тракторе, посоветовали переменить работу — эта, мол, пыльная, а ему с его легкими нужно что почище. Иначе может открыться туберкулез.

Врачам хорошо говорить, да где ж ее найти эту не пыльную-то работу? Не пыльной не обучен, и до войны на тракторе сидел, думал, что так всю жизнь и будет. А теперь говорят: поворачивай оглобли.

Но то, что врачи правы, — это Денисов и сам чувствовал. В выходные, когда работал по дому, кашель не так давил, но стоило залезть в кабину, как выхлопы из мотора и пыль колом вставали в горле, и кашель раздирал грудь.

В общем из больницы Денисов вернулся невеселый. Стали с женой думать, как быть дальше, где найти подходящую работу. В колхозе ничего путного не предвиделось, в колхозе все работы были пыльными. Разве что счетовод и ночной сторож работали в свое удовольствие, но счетоводного дела Денисов отродясь не знал, а место сторожа было занято. Так бы и гадали неизвестно сколько, не подвернись к случаю давний знакомый. Он-то и сказал, что можно устроиться в егеря, и это именно то, что Денисову и нужно, — весь день на воздухе, в лесу, ходи себе вдоль просек да посматривай, не хулиганят ли браконьеры да не рубит ли кто незаконно лес.

Резон в таком предложении был, но имелись и большие прорехи. Сказать-то легко: ходи да посматривай, не хулиганят ли, не валят ли лес? А если хулиганят и валят? Тут мимо не пройдешь, встревать надо, а в лесу народ ой какой встречается! Могут избить, а то и выстрелить. Но не это смущало Денисова. В случае чего мог и постоять за себя — лаяться со всеми не хотелось. А без этого не обойдешься — многие и браконьерничают, и рубят незаконно. Не успеешь и оглянуться — сто врагов наживешь.

Была и другая сторона дела. Егерю полагалось жить на кордоне, в отдалении от всех, а у Денисова через год должны были пойти в школу ребята-двойняшки. Их с собой в лес не потянешь, потому что оттуда в школу не находишься — от любого кордона до жилья верст десять — пятнадцать, не меньше. Значит, жить одному? Не мед, но другого выхода не было, со здоровьем не шутят, и Денисов решил: в егеря так в егеря. Попытка — не пытка, можно попробовать, а там видно будет.

Поставив на этом, Денисов съездил в лесничество, и там за него ухватились двумя руками. Людей везде не хватало, а леса требовали надзора, и Денисову сразу же предложили кордон, с которого только что ушел на пенсию егерь-старик. Место, где стоял кордон, Денисов знал и потому согласился. В один день оформился и получил документ, удостоверявший его новое положение. Заодно Денисова и проинструктировали, но наговорили столько, что он не знал, чего ему запоминать, а от чего отмахиваться. Получалось, что если выполнять все, то не только спать — поесть некогда. Хоть иди на попятный. Но такое было Денисову не по характеру, и он сказал себе: ладно, как-нибудь разберемся, что к чему.

На неделе Денисов перебрался на кордон и, увидев все своими глазами, крепко приуныл. Думал, придет на обжитое, устроенное, а оказалось хуже некуда — кособокий домишко да худой сарай, в котором равнодушно хрумкал сено костлявый рыжий мерин. Ни огорода, ни хоть какой грядки — один заросший бурьяном двор. А из другого хозяйства — телега с санями и рваная упряжь. Как жил старик егерь на кордоне — Денисов только диву давался. Видать, привык к такому запустению и рук ни к чему не прикладывал.

Надо было все устраивать заново, и перво-наперво — обнести кордон мало-мальской изгородью, а то как на юру — со всех сторон открыто. Во-вторых, требовалась баня, а в-третьих — огород. Без бани да без своей картошки — какая ж это жизнь, горе одно.

Этими заботами Денисов и занимался весь первый год. Занимался, само собой, не в ущерб основному делу, а в свободное время, что оставалось от ежедневных обходов лесных кварталов, находящихся теперь на попечении Денисова. Их у него было десять, и каждый квартал — это шестнадцать километров в длину и четыре в ширину, тысячи гектаров глухой тайги, которые и за день-то не обойдешь и которые надо было беречь от пожаров и людского лихоимства. Рассуждать по правде, так это и не входило в обязанности Денисова, он нанимался егерем, а не лесником, но ему прямо сказали, что придется совмещать, потому что дать ему в помощь некого, нет людей.

Нет так нет. К этому Денисов привык еще на фронте. Там тоже всегда не хватало людей, и то, что должны были делать пятеро, делали двое-трое, так что чужая работа была для Денисова вроде как своя. К тому же это только сначала казалось, что при таком положении вещей никаких рук не хватит, а на самом деле Денисов скоро твердо усвоил одно: надо не хвататься за все сразу, а делать дела постепенно, изо дня в день и тогда даже выкроишь чуток времени и для себя.