Восторг - [24]

– Ты на редкость уверена в себе, – усмехнулся Матиас.

– Я знаю границы своих возможностей.

– Но ты не знаешь меня. Никто из нас не знает.

– Именно с этим мы хотим разобраться, так?

– Да, – ответил мужчина, откинувшись на спинку дивана.

Доев сэндвич, она оставила картошку и, оплатив счет, встала на ноги.

– Тогда давай сделаем это.

Когда он посмотрел на нее, та вспышка снова пронзила ее, тот жар притяжения, почему-то оживлявший ее.

– Пообещай мне кое-что, – тихо произнес он.

– Зависит от того, что именно.

– Ты не станешь рисковать собой.

– Договорились.

Кивнув, Матиас взял трость, вытащил ноги из-под стола и задержался на мгновение, будто готовил тело к стремительной атаке. Ее первым инстинктом было взять его под руку и помочь, но Мэлс знала, что он это не оценит. И таращиться на его слабость тоже было неуважительно, поэтому она развернулась в пол оборота и сделала вид, что читает подсвеченное меню, висевшее на стене над стойкой.

Стон подсказал ей, что Матиас встал на ноги, и Мэлс направилась к двери. Проходя мимо других столиков, она чувствовала, как людские взгляды задерживаются на мужчине позади нее.

Боже, каково это – жить, когда на тебя постоянно пялятся.

Хотя… велика вероятность, что женщины видели то же, что и она. И это едва ли недостатки.

Совсем наоборот.

Стоявшая на парковке машина Тони была старенькой, но не в ухоженном, сохранившемся смысле, как Фи-Фи. Его автомобиль больше напоминал передвигающееся мусорное ведро.

– Не обращай внимания на беспорядок, – сказала Мэлс, разблокировав «Тойоту».

Сев в машину, она смахнула «Новую Республику»[37] и «Ньюсвик»[38] с пассажирского сиденья. Как и стоило ожидать, Матиасу понадобилось время, чтобы сесть, и когда он завел колени внутрь, его ботинки с хрустом наступили на мусор на полу, вдавливая «Тако Белл» в «Макдак», а «Бургер Кинг» в «Вендис»[39].

– Твой друг большой поклонник фаст-фуда, – заметил Матиас.

– И ест он тоже быстро.

Надавив на газ, Мэлс выехала на дорогу, насильно вписав седан в пространство для хэтчбэка между такси и грузовиком «НиМо».

– Ремень безопасности, – сказал Матиас.

– Ага, – ответила она, обернувшись. – Ты пристегнут.

– Тебе жить надоело?

– Ремни не всегда спасают жизнь.

– Значит, все эти люди вокруг нас ошибаются?

– Они могут делать, что пожелают, равно как и я.

– Что насчет штрафов?

– Мне их еще не выписывали. Если выпишут, заплачу.

– Когда. Не «если», а «когда».

До кладбища «Сосновая роща» было добрых десять минут езды… для Мэлс. Она была не безрассудной, а умелой, выбирая маршруты без светофоров и строек вокруг парка.

– Оно здесь, за поворотом направо. – Она наклонилась к рулю и выглянула через лобовое стекло. – На самом деле, это красивое место. Есть в кладбищах что-то умиротворяющее.

Матиас усмехнулся.

– Весь этот вечный покой – всего лишь иллюзия.

– Ты не веришь в Рай?

– Я верю в Ад, вот что я тебе скажу.

Не было времени продолжать спор, поскольку они подъехали к главному входу.

– Авария произошла здесь… чуть дальше главных ворот. Прямо… еще немного… здесь.

Когда Мэлс остановила машину Тони и хотела заглушить двигатель, Матиас уже выбирался из автомобиля. Двигаясь быстро, опираясь на трость, он остановился посреди дороги у пятен, где он приземлился. Он посмотрел налево и направо, снова по сторонам, взглядом изучая следы шин Фи-Фи и сломанное дерево… и, наконец, забор десять футов высотой, окружавший кладбище.

Кстати о готике. Сделанные из железных стержней и украшенные сверху геральдической лилией[40] границы «Сосновой рощи» были величественными… и опасными, попытайся на них взобраться.

И надо же, подойдя ближе, Мэлс увидела кровь на вершине одного из острых концов… а также кусок ткани. Словно кто-то перелезал через забор.

– Я достану, – сказала она, подпрыгивая и хватая оторвавшуюся ткань. – Держи.

Матиас взял тряпку.

– Клеенка, и, готов поспорить, засохшая кровь – моя. У меня свежая рана на ноге.

Почему он не воспользовался главными воротами? С другой стороны, они наверняка были закрыты, ведь тогда уже стемнело.

– Мы можем зайти внутрь? – спросил он.

– Разумеется.

Снова сев в автомобиль, она проехала через ворота и повернула налево, направляясь к месту, где, как они полагали, он перелез через забор. Доехав до точки, где они нашли кусок ткани, она снова остановилась, вышла и принялась ждать, когда он начнет вспоминать. Если начнет.

Пока Матиас осматривался, Мэлс предоставила ему пространство, ветерок, дувший сквозь пушистые зеленые сосновые ветки, свистел в низкой тональности, солнце согревало ей плечи… и она старалась не думать о том, где ее отец…

Назад примерно на два акра, в центре, между участком семьи Томас и тремя братьями по фамилии Кренски.

Кажется, она помнила.

В последний раз она была здесь на похоронах отца. Она работала в Нью-Йорке уже где-то пять лет. Он был так горд, что его дочь в большом городе, работает по специальности. Журналистика…

– Сюда, – рассеянно сказал Матиас.

Когда он пошел по пятнистой весенней траве, она отпустила прошлое и сосредоточилась на настоящем, и вместе они быстро преодолели расстояние, хотя его походка была неровной, и он опирался на трость для поддержки. Периодически Матиас останавливался, словно перепроверяя направление движения, и она не мешала ему, не задавала вопросов.