Весной, темным апрельским вечером, детектив Томас ДелВеччио-младший узнал, что ночные кошмары на самом деле могут выпрыгнуть из головы в реальную жизнь.
К несчастью для него, это не такие уж свежие новости.
Блестящая, ярко-красная в лунном свете кровь была повсюду, — казалось, будто открыли галлон краски и вылили ее не просто на лесной настил… но и на искромсанного мужчину, без движений лежащего на гниющей листве.
У ног Века.
Но это красное дерьмо — не эмульсия премиум-класса для интерьера. Не краска на масляной основе. Не приятное глазу покрытие для амбара. Его не купишь в «Хоум Дипоу»[2] или «Лаус»[3], не ототрешь скипидаром, не используешь во второсортном фильме.
Это — настоящая жизнь, здесь и сейчас. Вытекающая наружу.
Что он натворил? Милостивый Боже…
Сорвав с себя куртку, он свернул ее, опустился на колени и прижал тряпку к вскрытой грудной клетке парня. Булькающие звуки смешались с громким дыханием Века, когда он уставился в глаза, в которых скоро потускнеет жизнь. Совсем скоро.
— Тебя убил я? Я?
Без ответа. Но, с другой стороны, вполне вероятно, что гортань парня висела где-нибудь на ближайшей ветке.
Дерьмо… вот дерьмо… все это напоминало ночь, когда была убита его мать.
Но в данном случае, он действительно намеревался пришить кого-то.
Это Век знал наверняка: он сел на мотоцикл, приехал сюда и ждал в лесу появления этого больного психозом ублюдка… между делом втирая себе ложь, что он просто собирается арестовать «подозреваемого».
Но ладонь не врала. Когда его добыча, наконец, появилась, в руке Века лежал нож, а сам он, благодаря неспроста выбранной черной одежде, сливался с тенью, подкрадываясь…
Мотель «Монро» находился всего в пятнадцати ярдах отсюда, на дальней стороне густой поросли кустов и сосен. Освещенные желтым светом уличных ламп, убогие, выстроившиеся в ряд комнаты, сдаваемые на час или на ночь, стали причиной, по которой он и этот вскрытый заживо маньяк пришли сюда этой ночью.
Серийные убийцы зачастую снимают трофеи с жертв. Психопаты неспособны к нормальным эмоциональным привязанностям и нуждаются в физическом доказательстве власти, которую с наслаждением испытали на жертвах, поэтому они наделяют эмоциями предметы и останки тех, кого безжалостно убили.
Дэвид Кронер потерял коллекцию своих сувениров два дня назад. Когда кто-то прервал его работу, и появилась полиция.
Поэтому, естественно, он вернется туда, где последний раз упивался властью. Только здесь он сможет почувствовать максимальную близость к тому, чем обладал когда-то.
— Я вызвал скорую, — услышал Век свой голос, не понимая, к кому обращается.
Переместив взгляд, он сосредоточился на последней комнате мотеля, с того конца, к которому они были ближе всего — и самой дальней от офиса. Дверь и косяки были опечатаны официальной пломбой Колдвеллского Отделения Полиции, а лента, опоясывающая место преступления, шелестела на легком ветру. В одно мгновение его взору предстала картина, которую он и другие детективы обнаружили там позапрошлой ночью: очередная девушка, убитая недавно, оставленная в процессе снимания сувениров с ее плоти…
Снова бульканье.
Он посмотрел вниз. Истекающий кровью мужчина был жилистым и худощавым, но, с другой стороны, жертвы Дэвида Кронера — девушки от шестнадцати до двадцати-четырех, так что не похоже, чтобы он нуждался в телосложении вышибалы для своей работы. Песочного цвета волосы поредели на макушке. Некогда бледная кожа сейчас начала сереть… по крайней мере, в тех местах, где не было крови.
Погрузившись в свою базу данных, Век попытался вспомнить, что, черт возьми, произошло. После ожидания, растянувшегося, казалось, на целые дни, его внимание привлек треск веток, и он обнаружил Кронера, который на носочках пробирался меж сосен.
Увидев мужчину, Век тут же потянулся к ножу, присел на корточки и потом…
— Дьявол…
Вспыхнувшая головная боль была резкой и мгновенной, будто кто-то вбил кровельный гвоздь в его лобную долю. Подняв руку, Век накренился влево с мыслью, что это просто великолепно. Когда прибудет скорая, медики смогут начать лечить его аневризму.
По крайней мере, они займутся хоть чем-нибудь… Кронер откинется к тому времени, как те приедут.
Когда кричащая боль слегка утихла, Век попробовал еще раз вспомнить… только чтобы вновь врезаться головой в земли Экседрина[4] и черные занавеси провала памяти. Новый раунд агонии расцвел в его голове словно ярко-красный букет, и Век закрыл глаза, думая, что его сейчас вырвет… и пока в желудке свирепствовали шекспировские дебаты на тему «перезагружаться или не перезагружаться», он решил, что самое время быть честным с самим собой. Конечно, в краткосрочной памяти красовалась большая прореха, но дело в том, что он пришел сюда с целью прикончить этого развратного ублюдка, который согласно подсчетам убил одиннадцать девушек за прошлый год, от Чикаго до Колдвелла.
