Восточная политика Александра Македонского - [121]
Каллисфен, сын Демотима, родом из Олинфа, по материнской линии племянник Аристотеля и ученик его [171]. В своей деятельности официального историографа и придворного философа он испытал всю тяжесть зависимости от власть имущих и за попытку быть самостоятельным в своих суждениях поплатился жизнью.
С Македонией Каллисфен был связан задолго до восточных походов. Прежде всего она сыграла печальную роль в судьбе его родины. Олинф, самый сильный и влиятельный город на македоно-фракийском берегу, глава Халкидского союза, сначала был союзником Македонского государства. Но затем, ужаснувшись широких завоеваний македонского царя Филиппа II, перешел на сторону Афин. В 352 г. до н. э. с афинянами был заключен мир, и тогда по приказу отца Александра македонские войска начали войну против Олинфа. В 348 г. до н. э. он был взят три помощи подкупа и измены, а потом сожжен [172]. Имущество жителей его подверглось разграблению, большинство населения было продано в рабство; и лишь немногие получили убежище в других греческих городах. Возможно, что среди них был и совсем еще юный Каллисфен.
Во-вторых, 5 лет спустя, в 343 г. до н. э., Каллисфен сам появляется в Македонии в сопровождении своего дяди и учителя Аристотеля. В это время последний был приглашен Филиппом II в пределы его государства в качестве воспитателя Александра Македонского. Аристотель принял это приглашение и около 3 лет прожил в македонском местечке Миэзе вместе со своим воспитанником и другими представителями македонской молодежи. Здесь Каллисфен работал совместно с Аристотелем в качестве его научного помощника. Кроме того, он продолжал трудиться над своим сочинением по истории Греции, которое, подобно Ксенофонту, назвал "Ελληνικἁ". К началу походов Александра в Азию оно, вероятно было уже опубликовано. Этот труд, посвященный главным образом "священной войне", был составлен в македонских интересах [173]. По выражению немецкого историка Ф. Альтгейма, Каллисфен продолжил в нем то, что начал Исократ своим "Филиппом" [174].
Вопрос о том, участвовал ли Каллисфен в восточных походах с самого начала или примкнул к македонской армии, когда она находилась во внутренней Азии, остается спорным [175]. Не исключена вероятность, что Каллисфен участвовал в поводе с самого начала. Дошедшие до нас фрагменты его труда (25, 33, 35), говорящие об отливе моря в Памфилии, о битве при Иссе и о чудесах с египетским богом Амоном, непременно предполагают свидетельство очевидца.
В качестве историографа Каллисфен : был рекомендован македонскому царю самим Аристотелем [176]. Такая рекомендация решала все. Тем более, что сам Александр хорошо знал его не только как племянника своего учителя, во время продолжительного пребывания того в Македонии, но и как автора греческой истории, которая по существу была историей македонской [177]. На эту цель участия Каллисфена в восточных походах определенно указывает Юстин [178]. Арриан приводит слова, будто бы сказанные Каллисфеном, что он прибыл к Александру не за славой для себя, а чтобы прославить его в своем труде, который он напишет для мира [179]. Арриан не считает справедливыми каллисфеновские слова о том, что дела Александра зависят от оценки их Каллисфеном, но не отрицает роли Каллисфена как придворного историографа.
И действительно во время восточных походов Каллисфен тщательно писал официальное произведение о делах Александра "Πρἀσεις Άλεξανδρου" [180]. Одновременно с этим основным занятием он находился в постоянном научном контакте с Аристотелем, которому сообщал свои научные наблюдения над природой до сих пор малоизвестных стран.
Официальное произведение Каллисфена охватывало события от времени перехода Александра в Азию до последней битвы о персидским царем на Гавгамельекой равнине. Работа осталась незаконченной из-за трагической смерти ее автора. Он стал жертвой того, чьи подвиги прославлял. Здесь мы сталкиваемся с явным противоречием. Известно, что произведение Каллисфена было по своему характеру панегирическим, чрезвычайно субъективным. Оно безгранично прославляло деяния Александра и даже подчеркивало его божественное происхождение. Тимей и Полибий упрекали Каллисфена в угодничестве [181]. В связи с этим остается непонятным, почему македонский царь так жестоко расправился с историком, который в своей "Истории" восторгался его военным талантом, его бесстрашием, его победами. Очевидно, причину этой психологической загадки надо искать в обстоятельствах, приведших к ухудшению отношений Каллисфена с царем, затем к разрыву этих отношений и, наконец, к трагической развязке. Обстоятельства эти носили глубокий политический характер.
Официальная версия стремится обвинить во всем Каллисфена и оправдать его казнь.
Арриан характеризует Каллисфена как человека простого и сурового, не одобрявшего восточной политики Александра [182]. Он упоминает сообщение "некоторых" о связях Каллисфена с Филотой, одним из вдохновителей антимакедонского заговора. Арриан приводит их завуалированный разговор, основная мысль которого заключается в необходимости физического устранения царя. На вопрос сына Пармениона о том, кого особенно чтят в Афинах, историограф Александра ответил, что чтят Гармодия и Аристогитона, потому что они убили одного из двух тиранов и уничтожили тиранию. На другой вопрос, сможет ли тираноубийца найти убежище в любом эллинском государстве, Филота получил утвердительный ответ в отношении Афин
