Восточная политика Александра Македонского - [117]
Таким образом, друзья Филоты были полностью оправданы, а сам Филота, вина которого по существу также не была доказана, был убит. Если бы существовали доказательства его вины, Птолемей, конечно же, не умолчал бы о них, а человек, который знал имена заговорщиков и довел до сведения о них царю, не указал имени Филоты.
Мы видели, что в этом убийстве были заинтересованы как соратники Александра, так и сам Александр. Это свидетельствовало, с одной стороны, о том, что в командном составе македонской армии шла острая борьба верхов. Группировавшиеся вокруг царя командиры македонской пехоты пытались оттеснить от него руководителей македонской конницы и самим занять ключевые позиции в македонской армии.
Что касается самого Александра, то его отчуждение, а затем и ненависть к Филоте были вызваны мотивами не столько личного свойства, сколько общим характером восточной политики. Царя оскорбляли достигшие его ушей неосмотрительные высказывания Филоты относительно обожествления Александра, его политики смешения народов, его зазнайство за счет труда и успехов других. В гневе и раздражении он часто бросал против царя неподобающие речи [120].
Эти высказывания не только омрачали взаимные отношения, но укрепляли убеждение царя в том, что речь идет о серьезной опасности для него и его политики и что необходимо принять энергичные меры защиты [121]. В этой необходимости старались убедить его соратники. Общая обстановка в армии и среди окружения Александра способствовала укреплению уверенности в этой необходимости. Антиалександровский заговор, безотносительно к тому, участвовал ли в нем Филота или нет, фактически имел место и таил в себе большую опасность. Правда, источники не дают нам возможности проследить социальную направленность и основные движущие силы этого заговора. Арриан, верный своей апологетической традиции, вообще ничего о заговоре не говорит. Эта традиция не заинтересована в обнажении социальных противоречий.
Плутарх называет руководителем заговора македонянина, простого человека из Халестры - Лимна. Кто этот Лимн и какова его программа-неизвестно. Автор ограничивается только известием о том, что Лимн, задумав заговор против Александра, пригласил участвовать в нем юношу Никомаха, который не только отказался от этой затеи, но и рассказал об этом своему брату Кебалину. Последний, желая передать эти сведения о покушении царю непосредственно, дважды попросил Филоту представить его Александру, но тот под разными предлогами не выполнил его просьбы; тогда он обратился к другому, и царь узнал о готовящейся расправе с ним. При попытке схватить Лимн оказал сопротивление и был убит [122].
Более подробно, по понятной причине, мы узнаем о заговоре из трудов антиалександровской традиции.
У Курция Руфа мы имеем некоторые новые сведения. Лимн, которого он называет Димном, был приближенным царя, человеком среднего положения[123]. Под клятвой молчания он открывает Никомаху тайну о наличии заговора, имевшего цель убить на третий день царя. В этом заговоре участвует Димн вместе со смелыми и выдающимися мужами (fortibus viris et illustribus)[124]. Он выболтнул Никомаху участников заговора: это - Деметрий, один из телохранителей Александра, Певколай и Никанор, Афобет, Иолай, Диоксен, Археполис и Аминта [125]. Во веем остальном сведения почти идентичны с тем, что выше было приведено из Плутарха [126].
Диодор называет заговорщика, как Плутарх, Лимном. Он один из "друзей" царя, за что-то упрекал его и увлеченный гневом решил составить против него заговор [127]. Последующий рассказ повторяет Плутарха и Курция Руфа [128].
Таким образом, из источников мы не можем сделать заключения о причинах возникшего заговора. Но поскольку он возник в среде непосредственного окружения царя и имел целью его физическое устранение, можно предположить наличие в этой среде определенного недовольств а восточной политикой Александр а, которая именно в это время начинала получать свое отчетливое выражение.
К. К. Зельин в упомянутой статье выступает против той точки зрения, которая утверждает, что оппозиция связана с недовольством так называемой ориенталистической политикой Александра. В частности, он полагает, что нет основания связывать теснейшим образом два явления - заговор Филоты и оппозицию восточным обычаям, вводимым Александром [129].
Нам представляется, что ближе к истине стоит С. И. Ковалев, который усматривает именно эту связь. Все, что нам известно об этом заговоре, говорит о том, что противники Александра, особенно в Египте, выступили против его обожествления. Последнее было огромным шагом в сторону ориентализации македонской политики и разрыва с традициями старой македонской монархии [130].
По мнению К. К. Зельина, в заговоре Филоты проявились прежние противоречия македонского общества. Оппозиция вышла из среды вождей всадников-гетайров, в борьбе пропив которой Александр опирался на знать Вершей Македонии в лице предводителей педзатайров и на своих "друзей" из Пеллы. "В глубине Азии при изменившейся обстановке, в рамках великой мировой державы продолжалась та же борьба, обнаружились те же противоречия, какие наметились в сравнительно небольшом Македонском государстве
