Восставшие из пепла - [78]
Войско все шло и шло, но царя уже не было видно. Калоян спешил. Он спешил перейти Хем, покорить Фессалоники, спешил на встречу с Феодорой и своей смертью…
Деспот[**] Слав
Глава первая
Слав, один из высокопоставленных и родовитых людей, воевал против Борила, хотя и был его двоюродным братом. Борил считал, что земля, коей владел Слав, должна принадлежать ему, Борилу. Слав с этим не соглашался, и потому они воевали друг с другом… Слав, дабы иметь силу, воззвал к помощи и послал императору Генриху предложение заключить союз.
ИЗ «ЛЕТОПИСИ АНРИ ДЕ ВАЛАНСЬЕННА»[153]
…Потом он (император Генрих) улыбнулся, позвал Слава и сказал ему: «Слав, я отдаю тебе дочь мою, пусть бог дарует вам счастье и радость. А я даю ей в приданое все мои здешние завоевания, но при условии, что ты будешь моим человеком и будешь верно служить мне»…
ТОТ ЖЕ ЛЕТОПИСЕЦ
Этот деспот Слав, обладая сильной и неприступной крепостью Мельник, был полновластным государем и не подчинялся никому из соседних властителей. Порой он выступал на стороне крестоносцев, имея родственные с ними связи, иногда помогал болгарам, как единокровный брат их, и даже Феодору Комнину. Но истинно верным, преданным и надежным союзником он не был никому.
ИЗ «ХРОНИКИ ГЕОРГИЯ АКРОПОЛИТА»[154]
По узкой тропе ветер гонял желто-бурые листья, швырял их под ноги стражника, внимательно оглядывающего окрестности. Внизу, на дороге он вдруг увидел трех конников. Неизвестные ехали медленно, не торопя усталых коней. Косые лучи послеобеденного солнца взблескивали на их шлемах и кольчугах, словно крохотные молнии.
Приложив ладонь ко лбу, стражник тревожно рассматривал путников. И, убедившись в их мирных намерениях, как положено, трижды ударил мечом по щиту, вспугнув тишину, царившую в горах. Народ в крепости зашевелился.
Деспот Слав поднял голову от свитков, чтением которых был занят, и посмотрел на Ивана Звездицу, своего доверенного советника. Тот, стоя за спиной писаря Панкратия, составляющего дарственную грамоту на земли соседнему монастырю, с интересом наблюдал за красивым письмом мастера.
— Кажется, гости пожаловали, — сказал Слав.
— С добрыми, надеюсь, намерениями, — откликнулся Звездица.
— Ко всему я привык, брат…
Слав вздохнул. Да, весь мир будто сошел с ума, повсюду витала смерть. Давно пресытившаяся жизнями беспомощных простолюдинов, она охотно посещала и знатных особ. Императоры — и те бессильны были перед нею. Смерть настигала их порой неожиданно, и они засыпали вечным сном, низвергнутые в небытие ядом или ударом меча. Кто думал, что так короток окажется земной путь императора Генриха Фландрского?! Смерть пришла за ним после обильного и веселого ужина. Тотчас же разнеслась лихая молва: о кончине императора позаботилась его жена, дочь Калояна. И многие стали тут же находить подтверждение старой истины: яблоко от яблони недалеко падает; гнев Калояна настиг Балдуина, а коварство дочери царя — брата Балдуина, Генриха — смелого и бесстрашного императора Анри, как называли его рыцари.
Папа Гонорий III[155] короновал императором Пьера де Куртене[156]. Тот не без помощи венецианского дожа решил тотчас попытать военного счастья в эпирских землях. Но у стен Диррахия фортуна изменила новому императору — его армия была разбита, сам он попал в плен и был казнен местным правителем Феодором Комнином[157]. Так уж случилось, что не успела заглохнуть молва о таинственной смерти Генриха, как под куполами святой Софии зазвучали погребальные молитвы за упокой души раба божьего Пьера.
Слав, как затворник, сидел среди неприступных горных утесов и следил за событиями, используя малейшую трещину в отношениях разных властителей и государей, чтобы расширить свои владения. Чаще всего он в этом преуспевал, и только противоборство с Борилом не принесло успеха. Смерть Калояна сделала их врагами. Борил, подлый Борил отнял у царя жизнь и захватил болгарский престол. Слав остался верен покойному царю и, свив себе неприступное каменное гнездо в Крестогорье, не раз выводил оттуда свои войска на север. При этом Слав не упускал случая напоминать всем, что если на болгарский трон вернутся законные наследники Калояна, он без малейшего колебания преклонит перед ними голову. И всевышний, видимо, решил проверить истинность слов его. В последнее время калики перехожие разнесли по горам весть, что Борил свергнут и сын убитого Асеня Иван занял Тырновградский престол[158].
…Писарь все еще держал в руках незаконченную дарственную грамоту и ждал дальнейших распоряжений. Деспот взял пергамент из рук Панкратия, скомкал его и бросил в угол.
— Дарственная, если ее составление прервали на середине, не к добру… В другой раз…
— Как прикажешь, государь! — отозвался писарь. Он поклонился и, собрав свой прибор, быстро вышел.
— Хотим мы или нет, а принимать гостей надо, Иван, — сказал деспот. — Приготовь все!
— Слушаюсь, государь! — ответил советник.
Прибывшие всадники спешились, вошли во двор крепости, и вскоре в узкой каменной передней послышались их голоса. Болгарская речь! Но сердце Слава все равно забилось тревожно, он нахмурился. Если это послы Борила, добра не жди. Если же это послы наследника законного властелина, кто знает, что повлечет за собой их приезд…
