Восстание вассала - [143]

– Конкретнее? Например, способен ли Андронов продать с потрохами? Или, к примеру, с отчаяния покончить с собой?

– Так вот вы о чем? – кадровик заерзал на стуле. Он начинал понимать, куда клонит Глушко. Что касается суицида, то это вряд ли. Николай эгоцентрик, каких мало. Слишком любит себя. Такие, как он, руки на себя не накладывают. Наоборот, когда ему плохо, он не обороняется, а сам идет в атаку!

– Вот этого я и опасаюсь. Сижу как на иголках! – в сердцах признался начальник.

– Другое дело, если Андронову помочь с суицидом, – неожиданно даже для самого себя брякнул Васильев.

Не зная, что и ответить, – кадровик попал в точку, – Глушко встал из-за письменного стола, подошел к бару, упрятанному в стенной шкаф, и коротко бросил собеседнику:

– Будешь?!

– Да нет, спасибо. У меня сердце давно пошаливает. Можно, Юрий Нилович, я задам вам один прямой вопрос?

– Валяй, коли прямой! – разрешил Глушко.

– Почему после взрыва на Рублевке сразу же не ликвидировали Андронова? Тогда ситуация была бы совершенно иной! Все было бы сейчас в шоколаде.

– Ты вот, Петр, шоколад любишь, а я деньги, – задумчиво сострил Глушак и сделал глоток коньяка. – Сейчас – да! Все было бы, возможно, в шоколаде. После того, что он натворил на Рублевке… Можно было все! Но, пойми, тогда я всех нитей этой истории еще не держал в руках. И потом, за майором еще был большой должок.

– Вел сапиентисимус потест ораре!.. – с пафосом изрек вдруг Васильев.

– Что-что? – недоуменно вскинул брови Глушко.

– Ничего особенного. Известное латинское изречение: «И мудрейший может ошибаться!»

– Ну, спасибо на добром слове, – пробурчал Глушко, не совсем уловив, шутит ли кадровик. – Просто понимаешь, Петр, майор в Лондоне должен осуществить одну важную миссию и в результате действительно может погибнуть… Но, увы! Пока ни результата, ни Андронова! Хотя это тоже в известном смысле результат.

Сотрудник на неожиданные откровения шефа отреагировал нервно: он мгновенно взмок и, сняв очки, стал дрожащими руками протирать затененные линзы.

В этот момент в кабинете раздался басовитый гудок аппарата внутренней селекторной связи. Глушко нажал на мигающую красную кнопку.

– Юрий Нилович, Юрий Нилович, скорее включите телевизор! Там такое передали из Лондона! – почти кричала секретарша.

– Коль передали, то поздно уже включать! – раздраженно ответил глава «Ангела». И уже почти безразлично добавил: – Давай, рассказывай, что тебя так потрясло?

Взяв со стола пульт дистанционного управления, он врубил настенный телевизор. Первая фраза, которую он услышал с экрана, рождала лишь мутные догадки:

…Беспрецедентная по своей циничности и дерзости вылазка террористов вызвала бурю негодования у зрителей, которые пришли поболеть за любимую свою команду.

– Что? Что там говорили еще?! – уже не сдерживаясь, закричал сам Глушко в селектор. – Что ты так взволновалась?!

– Простите, но я до конца не поняла. Там что-то про нашего известного олигарха, ну, того самого… футболиста…

«Линович, – сразу сообразил шеф „Ангела“, – вот дуррра сидит в моем предбаннике. На работе „ящик“ смотрит, а толком ничего запомнить не может».

– Давай звони моему приятелю с Первого. Ну, ты знаешь, какому. Проси срочно прислать запись, – приказал он.

– Так через час повторят. Они всегда гадости по сто раз повторяют, – урезонила начальника «дура». – Вы только, Юрий Нилович, не забудьте включить телевизор.

«Вот тебе и дура», – вновь подумал он, втискивая себя в удобное кабинетное кресло.

* * *

Кресло, в котором дни напролет грустил Николай Андронов, было гораздо менее удобным, хотя находилось не в офисе, а в фешенебельном лондонском отеле «Миллениум».

С некоторых пор эта гостиница пользовалась у всех без исключения россиян, и уж тем более представителей спецслужб, недоброй славой. Именно здесь пару лет назад разразился грандиозный шпионский скандал, связанный с загадочным отравлением радиоактивным полонием коллеги Андронова – бывшего подполковника разведки.

Андронов хорошо помнил ту нашумевшую историю, но, так или иначе, предпочел этот отель всем другим именно потому, что никто из русских сюда и носа не сунет, поскольку им все еще представлялось, что эти стены хранят миазмы полония-210, а по ночам в коридорах витает фантом отравленного подполковника.

Господи! А ведь еще совсем недавно он так мечтал тряхнуть стариной и пожить на широкую ногу, раскрепощенной, сибаритской жизнью, как это бывало в годы молодости. Хотя Лондон для этого ментально ему мало подходил. Мегаполис стал для него олицетворением некогда незыблемого могущества Британской империи. Именно этот факт и раздражал Андронова. Никакой империи, кроме как российской, он принципиально не признавал.

Однако сейчас, когда Николай «гостил» в Лондоне с особой миссией, о симпатиях и антипатиях пришлось забыть. Ни приближающаяся рождественская неделя, ни Новый год, когда люди от души веселятся и празднуют, не приносили радостного предвкушения. Один, совсем один. Увы и ах.

Вот и сейчас он, как отпетый алкоголик, тупо глядя на телеэкран, где показывали шоу с участием постаревшего мистера Бина, порцию за порцией хлестал виски. Но почему-то от спиртного становилось только муторнее. «Кто пьет один, тот чокается с дьяволом!» – Андронов к месту вспомнил давнюю сентенцию и машинально перекрестился, хотя верующим, конечно же, не был. С его-то профессией и верующим?!