Восстание теней [Восхождение тени] - [233]

— Не сомневаюсь, что вы правы. Но это не означает, что никто не попытается выстрелить в нас из укрытия из ружья или лука, — он подал ей шлем с кольчужной бармицей. — Так что вам придётся надеть ещё и вот это, принцесса.

— О, ну хоть с ним можно я повременю до того, как мы выйдем из шатра?

Принц наконец улыбнулся. Бриони пришлось признать, что Энеас действительно крайне хорош собой — широкое открытое лицо, волевой подбородок…

— Конечно, моя леди. Но потом, пожалуй, я не позволю вам снимать его до самого Южного Предела. Нет, даже и тогда не позволю.

Принц отдал распоряжение своим людям готовиться к походу на север, а сам вместе с Бриони и личной охраной поскакал туда, где всё ещё под неуютным присмотром сианских солдат находились комедианты.

— И вновь мы избавлены от самой скверной участи благодаря вам, принцесса, — приветствовал её Финн Теодорос.

— Участи, которая вам не грозила бы, если бы не я, — возразила девушка. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы возместить вам урон. Как остальные?

— Как вы, верно, и сами догадываетесь, — повёл рукой Финн, — оплакивают смерть Дована. Мы все любили его, но, думаю, Эстир любила его больше, чем кто-либо из нас мог предположить.

Бриони вздохнула:

— Бедный Дован. Он всегда был так ко мне добр. Если когда-нибудь я верну трон, я построю театр и назову в его честь.

— Это будет поистине доброе дело, но я бы не стал упоминать о нём сейчас, пока рана ещё свежа, — покачал головой актёр. — Не могу рассказать вам, как заныло у меня сердце, когда они увели вас, ваше высочество — и всё же, вот вы снова здесь! Есть в ваших приключениях нечто достойное сказания, вот какая мысль всё время приходит мне в голову, и подозреваю, что это я ещё не слышал от вас и о половине того, что с вами происходило.

— Теодорос может превозносить тебя до небес, — послышался голос сзади, — но не жди того же от меня!

Бриони обернулась и обнаружила Эстир Мейквелл, буравящую её взглядом красных глаз из-под спутанных грязных прядей.

— Эстир, мне так жаль…

— Да ну? — женщина как будто вся сжалась в комок и в то же время была напряжена, как животное, готовое броситься. — В самом деле? Тогда почему ты не спросила, где Дован, чтобы отдать ему последний долг, как только пришла сюда?

— Я хотела…

— О, разумеется! — Эстир схватила принцессу за руку, да так грубо, будто хотела её оторвать. — Тогда идём! Пойди, взгляни на него!

— Эстир… — предупреждающе начал Финн.

— Нет, я пойду, — остановила его Бриони. — Конечно, я пойду.

Она позволила женщине протащить себя через дорогу и немного дальше, к опушке леса, туда, где их и подстерегли.

Тело высокого парня лежало на земле, лицо и грудь покрывал один из ярких плащей, которые он носил на сцене, когда играл бога Волиоса.

— Вот, — выговорила Эстир, — вот, что у меня от него осталось.

Она отвернула ткань, открыв длинное лицо Дована, белое, как рыбье брюхо.

Женщина закрыла ему глаза и подвязала челюсть, но вопреки всем успокоительным словам, которые говорят обычно, стремясь утешить скорбящих, было совсем не похоже, будто добрый великан просто уснул. Теперь он стал просто предметом, сломанным и бесполезным.

"Как бедный Кендрик, — пришло Бриони в голову. — Вот кровь румянит его щёки, а вот она уже высыхает пятном на полу. Мы превращаемся в ничто, когда жизнь уходит из нас. Наши тела — ничто".

— Ты что, льёшь слёзы? — сердито спросила Эстир. — Плачешь над моим Дованом? А тебе не занимать наглости, принцесса ты там или нет. У тебя гордыни на бога хватит, если ты можешь рыдать над ним, когда из-за тебя же самой он и лежит тут!

— она указала на страшное, пустое лицо. — Посмотри на него! Смотри! Он — всё, что у меня было! Он хотел жениться на мне, когда мы скопим немного денег! А теперь он… он просто… — женщина покачнулась и упала на колени, вздрагивая и всхлипывая. — Пусть Керниос охранит тебя в пути и п-примет в свои владения, милый мой Д-д-дован…

Бриони протянула руку и коснулась её плеча; Эстир зло сбросила её ладонь.

— Нет! Другие могут хоть хвостом перед тобой вилять, но это всё ты виновата! Ты никогда о нас не думала!

— Эстир, — упрекнул её Финн, поспешно подходя к Бриони, — ты говоришь глупости. Принцесса тут ни при чём…

— Ещё как при чём, — выкрикнула Эстир Мейквелл, — но никто другой ей и слова не скажет, потому что она — проклятая королевишна! А мне-то что за дело? Мой любимый у-умер — мой последний шанс! Последний… — она опять согнулась в рыданиях и уткнулась головой в грудь мертвеца. — Дова-ан!..

— Пойдёмте, принцесса, — сказал Финн. — Никто больше вас не винит.

Но Бриони прекрасно видела, что никто больше и не подошёл к ней по её возвращении — что Невин Хьюни и Педдер Мейквелл, и остальные наблюдали издалека, как будто некое заклятье превратило её во что-то новое и слегка пугающее.

— Я присмотрю, чтобы его достойно похоронили в Лайяндросе, — пообещала она Финну. Принцесса поглядела туда, где ожидал её Энеас со своими людьми, вежливо остановившись в отдалении, чтобы дать ей спокойно пообщаться с её, как он полагал — и как Бриони сама полагала — друзьями. — Это меньшее, что я могу сделать.

— И снова я повторю, не вините себя, ваше высочество. Дороги в нынешние времена опасны, а мы большую часть жизни провели в пути. Это могло случиться независимо от того, были бы вы с нами или нет.