Воспоминания японского дипломата - [167]

На следующий день, 11-го, принцы Такамацу, Микаса, Канъин, Асака, Хигасикуни, Кая и Такэда[135] собрались во дворце принца Такамацу, где в течение почти двух часов я обсуждал с ними последние события и наши действия, предпринятые в связи с этими событиями. Покидая дворец, я чувствовал, что принцы в полной мере понимают сложившуюся ситуацию.

В 0.45 12 августа мне телефонировали из МИДа, что по радио передан ответ Америки, Англии, России и Китая на японскую ноту. В записанном тексте ответа имелись некоторые неясности, и я поручил ответственным работникам министерства тщательно изучить его. Этим занялись заместитель министра Мацумото и директора Политического и Договорного бюро. В 5.30 утра они собрались в моем доме в Адзабу и доложили, что, судя по итогам проведенного ими анализа, союзники в общем согласились с условием, выдвинутым в нашей ноте. Ответ союзных держав, официальный текст которого, направленный государственным секретарем США Бирнсом через швейцарское правительство, поступил только ранним утром 13 августа, гласил:

"Что касается послания правительства Японии о принятии условий Потсдамской декларации, но включающего в себя заявление об “условии, что указанная Декларация не содержит никакого требования, которое затрагивает прерогативы Его Величества как суверенного правителя", наша позиция заключается в следующем:

С момента капитуляции полномочия Императора и Правительства Японии по управлению государством переходят к Верховному командующему союзных держав, который будет предпринимать те меры, которые он сочтет необходимыми для выполнения условий капитуляции.

От Императора потребуется санкционировать и обеспечить подписание японским правительством и императорским генеральным штабом условий капитуляции, необходимых для выполнения положений Потсдамской декларации, и приказать всем военным, военно-морским и военно-воздушным властям и всем подконтрольным им силам, где бы они ни находились, прекратить активные действия и сдать оружие, а также издать другие приказы, которые может потребовать Верховный командующий для вступления в силу условий капитуляции.

Немедленно после капитуляции Правительство Японии должно перевести военнопленных и интернированных гражданских лиц в указанные безопасные места, откуда они могут быть оперативно переведены на борт транспортных средств союзников.

Окончательная форма государственного устройства Японии будет, в соответствии с Потсдамской декларацией, установлена свободным волеизъявлением японского народа.

Вооруженные силы союзных держав будут оставаться в Японии вплоть до осуществления целей, изложенных в Потсдамской декларации”.

Утром 12 августа, после ухода работников МИДа, я посетил премьера Судзуки и информировал его об ответе союзников, а затем, в 11 часов, проследовал в Императорский дворец на доклад к императору. Император счел ответ удовлетворительным и сказал, что нам следует принять его в неизменном виде. Император поручил мне передать его пожелание премьеру, и я, немедленно вернувшись в официальную резиденцию последнего, выполнил поручение.

Во время беседы с премьером в кабинет вошел барон Хиранума, который сообщил о своем несогласии с пунктами 2 и 5 американской ноты. Я вкратце рассказал ему о сути заявления, которое я собирался сделать Кабинету и о котором будет рассказано ниже, и оставил их вдвоем. Однако у меня сложилось впечатление, что премьер уже был информирован военным министром о некотором недовольстве ответом Бирнса, ввиду чего рассмотрение ноты обещало быть отнюдь не легким. Вопрос о сохранении национальной государственности был чрезвычайно деликатным. Было самоочевидно, что в СССР и Китае большим влиянием пользуются взгляды противников сохранения нашей императорской системы. Как показали события времен ратификации пакта Келлога - Бриана, не приходилось также надеяться и на сочувственное отношение со стороны США.

В 3 часа дня Кабинет вновь собрался специально для обсуждения ответа американцев. Для начала я выступил с заявлением, которое, поскольку оно отражало возобладавшую в конце концов точку зрения, стоит изложить здесь достаточно подробно. Отклик США на наше обращение нельзя рассматривать как беспредельно обнадеживающий. Мы подняли вопрос о суверенитете императора и в ответ услышали, что во время оккупации суверенитет Японии не будет неограничен и в целях выполнения положений Потсдамской декларации высшей властью будет обладать Верховный командующий. Это не было неожиданностью. При оккупации, осуществляемой “гарантии ради”, суверенитет государства неизбежно ограничивается в той степени, в какой это необходимо для выполнения условий капитуляции. Тем не менее статус императора в принципе остается целым и невредимым, и, следовательно, пункт 2 ответа не является неприемлемым. Пункт 3 предусматривает, что император обязан выполнить условия капитуляции, что вполне естественно. Пункты 4 и 6 о передаче военнопленных и о сроках оккупации говорят сами за себя и не представляют каких-либо трудностей. Проблемы ставит пункт 5.

Я напомнил присутствующим, что идея установления формы государственного устройства свободным волеизъявлением народа содержится в Атлантической хартии, идеи которой нашли полное отражение в Потсдамской декларации. Но именно положение, согласно которому форма государственного устройства Японии должна быть определена самими японцами, выбивает почву из-под любых предположений о неизбежности вмешательства извне. Во всех случаях, даже если союзные державы намереваются вынести вопрос на референдум, невозможно даже предположить, что абсолютно лояльное большинство нашего народа не захочет сохранить традиционную японскую систему. С другой стороны, имеются веские основания полагать, что в среде союзников имеют хождение резко отрицательные взгляды на японскую императорскую систему, но лидерам США и Англии, как свидетельствует ответ Бирнса, удалось в определенной степени удержать их в приемлемых рамках. Если мы сейчас потребуем пересмотра формулировок ответа, мы, как это произошло в случае с пактом Келлога - Бриана, ничего не добьемся, а если мы будем настаивать на дальнейшем обсуждении вопроса, то вполне возможно, что у союзников возобладает более жесткий подход, что выльется в требование ликвидировать императорский дом. В этом случае нам придется смириться с полным разрывом переговоров. Но, заключил я, коль скоро решение совещания у императора от 9 августа содержало признание того факта, что продолжение войны невыносимо, даже если и не невозможно, то, несмотря на любые риски, переговоры о капитуляции должны быть завершены на данной стадии.