Воспоминания японского дипломата - [146]

США и Великобритания воспользовались своими военными успехами и для начала дипломатического наступления. Поползли слухи о встрече глав правительств этих двух стран и СССР. Судя по прежнему курсу действий президента Рузвельта, я ожидал, что он, естественно, заплатит любую цену за доброе расположение русских. Поэтому, считал я, Японии следует активно продвигать собственные дипломатические инициативы до того, как состоится встреча глав трех союзных держав, после которой нам уже делать было бы попросту нечего. Действительно, использовав капитуляцию Италии, президент Рузвельт в ноябре 1943 года убедил премьер-министра Черчилля сначала встретиться с Чан Кайши в Каире и принять решения, нацеленные на разгром Японии, а затем даже отправиться в Тегеран,' находящийся на задворках России, на встречу со Сталиным. Так Рузвельт обхаживал русских. В октябре 1943 года, когда Япония наконец-то предложила Москве принять специального посланника, предложение было отвергнуто. Не составляло труда понять, что в то время, в преддверии встречи трех глав государств, оно было для Москвы неприемлемо. Насколько мне известно, предложение о направлении специального посланника выдвигалось еще раз при Тодзё и затем вновь Кабинетом Койсо, но каждый раз СССР его отклонял. Как поведал мне один из наших ведущих представителей, который занимался этой проблемой, хотя все сознавали, что Японии придется дорого заплатить за урегулирование отношений с СССР, к тому времени, когда встал вопрос о конкретной величине компенсации, возможность решить его так и не представилась. Во всяком случае, настала уже весна 1945 года, но никакие переговоры с СССР не начинались.

В 1943 году дела на тихоокеанских фронтах шли плохо. После всестороннего изучения ситуации военное командование определило крайний оборонительный периметр, прорвать который противнику не должно было быть позволено. Как я слышал, эти выкладки были представлены на утверждение Совета по межведомственным связям 30 сентября 1943 года. Насколько мне было известно, этот периметр проходил от Курильских островов через внутренние южные моря, Маршалловы острова, западную часть Новой Гвинеи, Яву, Суматру и далее через Андаманские и Никобарские острова до Бирмы. Однако, узнав о неуклонном росте потерь судов после октября 1942 года, я уже тогда пришел к убеждению, что, если ситуация будет развиваться в том же духе, Японии не избежать поражения. Осенью и зимой 1943 года я внушал некоторым государственным старейшинам мысль о неминуемости поражения, избежать которого можно было бы только при помощи радикальных перемен, и о возможности избавления в этих целях от Кабинета Тодзё.

Граф Макино[118] не согласился с моими серьезными доводами, ибо, на его взгляд, никто иной не мог держать армию под контролем. Принц Коноэ полностью согласился со мной, но добавил, что сделать ничего нельзя, ибо Кидо и пальцем не шевельнет. По мнению же адмирала Окада, я был прав, но возможность исправить ситуацию у нас отсутствовала. Министр двора Мацудайра считал, что, состоя на придворной службе, он не должен вмешиваться в дела правительства. Я настойчиво призывал его осознать всю серьезность и неординарность ситуации, ибо поражение, естественно, коснулось бы и Трона, однако Мацудайра никаких действий не предпринимал.

С наступлением 1944 года дела и на востоке, и на западе пошли еще хуже. В начале апреля немцы оставили Одессу. 8 апреля силы русских вышли к границе Чехословакии, а в июне объединенные силы Америки и Англии высадились на побережье Нормандии. 20 июля в Мюнхене[119]^[120] было совершено покушение на Гитлера, а к августу-сентябрю почти все Балканы вышли из-под контроля Германии. Что касается Тихоокеанского театра, то в мае 1944 года пала Голландия на Новой Гвинее, и противник взломал крайний оборонительный периметр. Столкновения на Соломоновых островах обернулись для нас крупными потерями судов и материалов, а к концу июня сражение у Марианских островов также закончилось поражением наших сил. Военное командование рассчитывало разгромить противника посредством переброски в северном направлении флота, базировавшегося в Сингапуре, и консолидации имевшихся военно-воздушных сил, но низкое качество наших вооружений привело к серьезному истощению нашей боевой мощи, и 7 июля под натиском американских сил пал Сайпан. Остров стал для американцев мощным оплотом. Используя его как базу, они активизировали свои нападения на наши морские коммуникации, перерезая линии снабжения наших аванпостов и препятствуя получению материалов с юга. Япония оказалась в чрезвычайно опасных условиях при практическом отсутствии надежд на улучшение обстановки.

Все эти события, в конце концов, заставили Кабинет Тодзё уступить, и 18 июля он в полном составе подал в отставку. Наследником его стал кабинет генерала Койсо[121].

Я надеялся, что Кабинет Койсо, учитывая непрерывную серию наших военных неудач, будет работать в интересах достижения всеобщего мира, но, судя по всему, он ничего не делал на этом направлении. Никаких определенных шагов не предпринимал Кабинет и в сфере отношений с Россией. Сознавая свое бессилие, я с грустью заключил, что поражение Японии есть всего лишь вопрос времени, и, продолжая жить в Каруидзава осенью и зимой 1944 года, изучал историю поражений, в частности, на примерах России и Германии в первой мировой войне.