Воспоминания японского дипломата - [139]

После заключения между Японией и Германией Договора о недопущении сепаратного мира у нас также не оставалось каких-либо крупных дипломатических проблем, и характер отношений в целом был удовлетворительным. Небольшая проблема все-таки существовала: те, кто поддался оптимистическому заблуждению насчет того, что первые победы Японии гарантируют ей полный триумф, казалось, стали видеть в Германии потенциального соперника и не очень-то старались снабжать ее оловом и хинином из региона Южных морей, вольфрамом из Китая и другим необходимым сырьем. В своих инструкциях нашим представителям в Нанкине и в других пунктах я указывал на необходимость следить за тем, чтобы Япония не создавала трений с союзником из-за этого необоснованного оптимизма.

Гораздо более серьезной проблемой, которая занимала мои мысли во время пребывания на посту министра, была проблема СССР и его отношения к войне. Соединенные Штаты и Великобритания оказывали СССР крупномасштабную помощь, а в мае 1942 года Англия заключила с ним договор о союзе, нацеленным на укрепление установленных годом раньше отношений взаимопомощи. С самого начала военные перспективы Германии вызывали у меня немалую тревогу, и я никак не мог отделаться от опасений, что эта война закончится для нее так же, как война 1914-1918 годов. В частности, я считал, что в текущем конфликте его участники вели дипломатическую битву за то, чтобы склонить Россию на свою сторону, и, по моим оценкам, этой битве суждено было стать дипломатическом Ватерлоо второй мировой войны. Далее, до тех пор, пока между Японией и Германией стоял СССР, а Германия воевала с ним, японо-германская взаимопомощь могла носить не более чем номинальный характер.

Пока шла война между СССР и Германией, склонить первый на сторону Японии* было бы, безусловно, трудно, но важно для победы в нашей войне. Более того, чтобы поскорее прекратить мировую войну, необходимо было начать с водворения мира на советско-германском участке. Именно в силу этих причин при обсуждении планов окончания войны (на случай, если представится такая возможность) на заседании Совета по межведомственным связям в середине ноября 1941 года я заявил, что задача Японии в дипломатической сфере состоит в содействии установлению мира между Германией и СССР. Когда советский посол Сметанин покидал Токио в январе 1942 года, я попросил его передать наркому по иностранным делам Молотову, что в мире, охваченном войной, советско-японские отношения подобны лучу солнца, который пробивается сквозь грозовые тучи, что я надеюсь увидеть, как этот луч озарит весь земной шар, и что, если в будущем у Советского правительства появится желание установить мир, Япония будет готова сделать все от нее зависящее в роли посредника.

Но мир между Россией и Германией мог наступить либо при дальнейших немецких победах и восприятия Россией идеи перемирия, либо в прямо противоположной ситуации. Поэтому, выступая в Совете, я предложил, чтобы мы побудили Гитлера заключить мир до летнего наступления 1942 года. Однако большинство военных участников заседания Совета были твердо уверены в победе Германии и на такой случай даже планировали нападение на СССР с востока, а начальник Генерального штаба армии сказал, что нам следует дать предложенный мной совет Германии, только если ее летнее наступление закончится неудачей. Японские представители в Берлине в своих рекомендациях возражали против каких бы то ни было усилий в интересах русско-германского мира, чем и воспользовались мои оппоненты на заседании Совета для того, чтобы отвергнуть мое предложение.

В этой обстановке Германия обратилась в июле к Японии с просьбой о проведении совместных операций против СССР. Это предложение было отвергнуто Японией на том основании, что мы не только не готовы, но и не способны вести войну на два фронта и что вторжение в европейскую Россию с востока — задача отнюдь не простая. Однако на мой "внешнеполитический” взгляд, причина, по которой было отвергнуто германское предложение, объяснялась тем соображением, что Японии следовало не ввязываться в войну против СССР, а, напротив, работать в интересах восстановления мира между ним и Германией, поскольку такой курс был бы наиболее перспективным средством приблизить всеобщий мир. Примерно в то же время я поручил послу Сато, который вместе со всем дипломатическим корпусом был эвакуирован из Москвы в Куйбышев, периодически наезжать в Москву и готовить почву для того, чтобы по получении соответствующих инструкций немедленно приступить к посредническим функциям. Посол Сато сообщил, что он уверен в возможности поддерживать нейтральные отношения межу Японией и СССР, но возможности осуществить посредничество между СССР и Германией у нас не имеется. Я чувствовал, что без безотлагательного налаживания российско-японских отношений поддержание их на основе нейтралитета окажется весьма затруднительным, если ход войны обернется против Японии. Поскольку японо-советские отношения были неотделимы от отношений между Россией и Германией, Япония стояла перед очевидной необходимостью сделать все возможное для установления мира между Германией и Россией. Я направил телеграмму такого содержания послу Сато, и он наконец-то со мной согласился.