Воспоминания петербургского старожила. Том 2 - [44]
Все, правду сказать, шло ладно, хромала только часть «кулинарная», т. е. кухонные рецепты: они прямо и без всякого разбора, по заведенной еще с первоначала Булгариным системе, переводились Р. М. Зотовым из «Gastronomische Zeitung» и никого не удовлетворяли. Издатели получали по этому предмету устные и письменные жалобы публики и передавали их мне, но от меня эти господа издатели получали все один и тот же отзыв:
– Пригласите для ведения этой рубрики такую сведущую и опытную домоводку, какова, например, известная (славившаяся тогда своею специальностью) Катерина Алексеевна Авдеева (сестра Полевых, Николая и Ксенофонта Алексеевичей). Пусть она доставляет нам еженедельно практические, толковые рецепты разных незатейливых, не слишком дорогих блюд, с расчетом мер и времени, не заботясь об изложении, за которое, известное дело, отвечает редакция.
Песоцкий, прискакивая со своей обычной прихромкой, говорил, что надо поискать, и искал ли он или не искал, не знаю, но на том все дело останавливалось и день за день все более и более затягивалось.
В одно, однако, прекрасное зимнее утро 1844 года, когда, как сейчас вижу, солнце яркими лучами заливало мою довольно большую зеленую комнату в два окна четвертого этажа дома Кушинникова и когда я, одевшись, собирался выйти со двора, отправляясь на тогдашнюю мою службу в так называемый Ученый хозяйственный комитет при Департаменте сельского хозяйства, помещавшийся на углу Большой Морской и Гороховой в доме Таирова, ко мне чрез незапертую, против моего обычая, на этот раз коридорную дверь влетел, пристукивая сильнее обыкновенного большим каблуком своей короткой левой ноги, Иван Петрович Песоцкий в бекеше с бобром и в цилиндре набекрень на завитой по-барашковому голове, громогласно восклицая: «Эврика! Эврика!» и объявляя, что сотрудник по кулинарной рубрике ниспослан, по-видимому, самим небом, сжалившимся над «Экономом».
– Се манифик! Се шарман! Се сан пур сан де бенефис! (Это великолепно! Это прелестно! Сто на сто выгоды!), – вскрикивал Песоцкий, ставя блестящую, как зеркало, циммермановскую свою шляпу[319] на стол и охорашиваясь перед трюмо, принадлежавшим моей комнатной хозяйке.
– Да кто же этот сотрудник, с неба-то вам вдруг упавший? – интересовался я.
– О! Практик, каких нет, ученик и друг Карема, бывший officier de bouche[320] эрцгерцогини Софии, нынче придворный метрдотель большого Двора, Эдмон Карлович Эмбер!
– Помилуйте, любезнейший Иван Петрович, – воскликнул я в свою очередь, – это будет хуже всех шмур-братен, цукербродов и вассер-супов[321] немецкой гастрономической газеты! Этот блестящий monsieur français[322] будет давать нам рецепты блюд превосходных, не спорю, но положительно невозможных в применении к хозяйству наших подписчиков, которые ведь не владеют средствами такими, какими владеют Двор и располагают аристократы-гастрономы или хоть бы великосветский Английский клуб (тогда он был очень великосветским) и шикарные французские рестораны. Мы, чего доброго, этими рецептами заставим наших подписчиков только испытывать танталовы мученья и повторять пословицу: «Глаз видит, да зуб неймет!»
– А! Да, знаю, – засмеялся Песоцкий, – «Суффранс де Тантал», комеди-водевиль ан эн акт авек купле[323]. Я видел эту пиеску в Париже а л’Амбигю[324] и жалею, что конфузятся давать ее здесь. Презамысловатая штучка! Пароль д’оннёр
Журналист и прозаик Владимир Петрович Бурнашев (1810-1888) пользовался в начале 1870-х годов широкой читательской популярностью. В своих мемуарах он рисовал живые картины бытовой, военной и литературной жизни второй четверти XIX века. Его воспоминания охватывают широкий круг людей – известных государственных и военных деятелей (М. М. Сперанский, Е. Ф. Канкрин, А. П. Ермолов, В. Г. Бибиков, С. М. Каменский и др.), писателей (А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Н. И. Греч, Ф. В. Булгарин, О. И. Сенковский, А. С. Грибоедов и др.), также малоизвестных литераторов и журналистов.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.
Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».
Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.
Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.