Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [71]

Случайно заглянул в его сторону и испугался — автомат с диском, заряжен и снят с предохранителя. Быть беде.

Шагнул в его сторону, хотел взять автомат, но не успел. Он случайно нажал на курок и непроизвольно, с перепугу, дал длинную очередь.

В тесном помещении раздался грохот, коридор наполнился дымом, пылью, осколками штукатурки. Все замерли, а потом попадали на пол.

По счастливой случайности пули пошли в потолок. Потолок в бараке жиденький, пули его пробили. Наверху тоже было полно народу, но по той же случайности и там никого не задело.

Так прошло «боевое крещение» новичков и меня на втором Украинском фронте.

Граница

С маршевой ротой прибыл в 78-ю Запорожскую Ордена Красного знамени стрелковую дивизию, прошедшую славный боевой путь от Кавказских гор до Днестра. Дивизией командовал генерал-майор Михайлов.

Определили меня в отдельную роту связи дивизии. Пока я и еще несколько специалистов в резерве. Мы ждем, когда нужно будет заменить кого-то выбывшего из строя.

Конечно, хорошо бы поболтаться в резерве неделю-другую, но рвемся на передовую. Туда зовет долг.

Разговариваем об ожидающей нас перспективе: в одних подразделениях радистов выбивают чаще, в других реже. Самым неудачным считается 458 СП, там радисты меняются каждые 2–3 месяца, в других полках — значительно реже.

Мысленно молю бога, чтоб не направили в этот полк.

Через некоторое время меня назначили начальником резервной радиостанции РБМ.

Станция батарейная, переносная, состоит из двух упаковок (блоков) — блока приемопередатчика весом 12 кг, и блока питания весом 14 кг (в нем размещается накальный аккумулятор и анодные батареи).

Штат станции — три человека, кроме начальника — радист и ездовой, еще нам положена повозка с лошадью.

Радист Володя примерно одного со мной возраста. До призыва он закончил два курса Киевской консерватории по классу скрипки.

Ездовой — Пасечник (имя не помню) моложе нас, скромный украинский паренек, колхозник, очень доволен своей судьбой и лошадкой. Пока только он один из нас по-настоящему трудится.

Начальник связи дивизии объяснил мне мои обязанности. Я буду обязан постоянно находиться при командире, к которому направят, где бы он ни находился, т.е. на передовой или в тылу, и оперативно ему подчиняться. Получается, что подчинение у меня двойное.

Прошло несколько дней. Прибегает посыльный из штаба дивизии.

Меня срочно требует начальник связи. В одном из полков вышла из строя радиостанция.

Приказываю радисту и ездовому быть наготове, а сам скорей в штаб.

Беспокоит мысль — неужели направят в этот пресловутый 458 СП.

Начальник связи приказывает немедленно отправляться в этот самый 458 СП, в распоряжение командира полка полковника Шевченко Василия Ивановича, и обеспечить радиосвязь полка. Выдает мне необходимые документы.

До НП полка, где находится полковник, километра два с половиной. Полк ведет упорный наступательный бой, противник часто контратакует. Связь со штабом дивизии и батальонами возможна только по радио.

Добраться до полковника сложно, путь туда единственный. Сперва около километра по бетонке, идущей прямо к фронту, до которого несколько больше двух километров. У немцев на прямой наводке стоит пушка, расстреливающая все, что появляется на дороге. Днем на дорогу никто выйти не решается.

Затем поворот в заросли кукурузы, а в конце метров 500 по открытому полю.

Понимаю необходимость восстановления радиосвязи в полку, но все же решаюсь объяснить начальнику связи дорожную ситуацию. Он непреклонен — приказ нужно выполнять.

Выехали на бетонку. Спасительный поворот все ближе и ближе, вот он совсем рядом. Нервы на пределе — неужели пронесло? Может, их наблюдатель нас не видит или они испытывают наши нервы?

Когда до спасительного поворота оставалось совсем немного, земля под нами чуть вздрогнула, и там вдали раздался выстрел.

Снаряд долетит до нас за доли секунды.

В голове мелькает мысль — вот и конец. Не раз видел, как потерпевших в такой ситуации разносит так, что и фрагментов для похорон не собрать.

Внезапно возникают и проходят перед глазами, как кадры немого кино, какие-то моменты из прожитой жизни, где я действующее лицо, а сейчас смотрю на это, как посторонний наблюдатель.

Удар снаряда о бетонку в нескольких метрах впереди прерывает видения. Летят искры, пыль, дым, что-то больно ударило в щеку, что-то просвистело над нами, и сзади раздался оглушительный взрыв.

Это «наш» снаряд срикошетил и взорвался сзади повозки.

Все произошло так быстро, что я даже не успел сообразить, что мы живы. О происшедшем некогда думать, впереди новое испытание — крутой поворот в заросли кукурузы.

Лошадь испугалась, понесла, ездового не слушает, а до противника совсем близко. Если ездовой не справится, угодим к немцам.

Каким-то чудом ездовой сумел заставить лошадь повернуть на 90 градусов и попасть на небольшой мостик через придорожную канаву, чудо и то, что повозка не опрокинулась, и мы усидели в ней, а не вылетели из нее, как камни из пращи.

В зарослях кукурузы лошадь и мы успокоились. Заросли кончились, впереди открытое простреливаемое со всех сторон поле, по которому до передовой и командира полка метров 500.