Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп) - [37]

Радиостанцию тоже нельзя бросить, без нее я не воин, это основное мое оружие.

Выбор остановился на трофейном накальном аккумуляторе. Он не только на мне, а вообще нигде не числится. Бросил его, вернее оставил у дороги, подумал, если обратно будем идти здесь, то подберу его.

Вот и домик, в нем две комнаты. Одна большая с окном чуть не во всю стену в сторону дороги, вторая, сзади, чуть поменьше, это кухня с дровяной плитой.

Комдив потребовал дать связь. А я не могу, нет аккумулятора. Он уже за браунинг берется, что, говорит радист, струсил.

Ну, думаю, сейчас запросто пристрелит за потерю табельного имущества.

Говорю ему, что решил — винтовка сейчас важнее, а где аккумулятор лежит запомнил. Вместе с одним из разведчиков сходил за ним. Лежал он близко, метрах в двухстах от домика.

Вернулся и быстро установил необходимую связь.

Только успели обосноваться, появились немецкие самолеты. Этого мы не ожидали, считали, что плохая погода, нелетная. Облака низкие, метель, часто идет снег.

Подобрались к нам какие-то небольшие самолеты, летели они на малой высоте. Таких за всю войну больше не видел.

Пробомбили переезд, бомбят защитную лесополосу, постройки у дороги.

Разрывы все ближе и ближе к нам. Свистит бомба, чувствую, что «наша». В домик бомба не попала, разорвалась перед окном.

Взрывной волной выбило оконную раму со стеклами. Она рухнула на стол и осколками стекла засыпала карту генерала.

По счастью, из находившихся в комнате людей никто не пострадал.

Бомбежка переезда для противника была, по-видимому, сигналом к наступлению.

Из снежной дали вынырнула цепь атакующих немецких солдат. Начался жаркий кровопролитный бой за переезд. Атаки противника следовали одна за другой.

Вдали на дороге и в поле просматриваются контуры больших грузовых машин. Среди них мелькнуло что-то вроде стекол автобусов, вероятно штабных.

Противник атакует и атакует, любой ценой стремясь прорваться в город. Его еще подхлестывает и тридцатиградусный мороз.

Бой на переезде не затихает. Против нашего отряда действуют намного превосходящие силы противника, к которым все подходят и подходят новые резервы.

Не знали мы тогда, что на нас навалились остатки разгромленных под Курском десяти-одиннадцати немецких дивизий. Были там и штабы, и штабные автобусы.

Силы защитников переезда тают, мы очень переживаем.

Бой совсем рядом, ребята геройски дерутся, а мы сидим, как зрители в театре, и ничем не можем помочь.

Бой продолжался до темна. Наступила ночь и бой прекратился. Что там произошло, где наши и где немцы?

Двое офицеров рискнули пробраться на переезд. Вернувшись они доложили, что все наши погибли, они видели их трупы, немцев на переезде и вблизи от него нет.

Всем 33 защитникам переезда посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Позже выяснилось, что двое защитников переезда остались живы. Тяжело раненые они отползли в кусты у дороги. Там их нашли и подобрали санитары из воинской части, не входящей в наше воинское соединение.

Об этом событии узнало высшее командование и в Указ было внесено изменение. Живые тоже стали героями.

Когда узнал о спасении санитарами двух героев переезда, вспоминалась фронтовая песня, словно об этом или подобном случае.

Нашу встречу в тот памятный вечер

Не забыть ни за что, никогда,

Дул холодный, порывистый ветер,

Замерзала во фляге вода.

Был я ранен, и капля за каплей

Кровь горячая стыла в снегу.

Наши близко, но силы иссякли,

И не страшен я больше врагу.

Мне столетием казалась минута.

Шел по-прежнему яростный бой,

Медсестра, дорогая Анюта

Подползла, прошептала «живой».

Отзовись, погляди на Анюту.

Докажи, что ты парень-герой,

Не сдавайся смертушке лютой,

Посмеемся над нею с тобой.

И взвалила на девичьи плечи,

И согрелась во фляге вода,

Нашу встречу и тот зимний вечер,

Не забыть ни за что, никогда.

Шли семидесятые годы. Двадцать пять лет прошло с тех пор, как кончилась война. Страна впервые отмечала юбилей победы.

Один из корреспондентов газеты «Правда» решил посетить место, где горстка бойцов героически обороняла железнодорожный переезд. Он надеялся найти свидетелей тех событий.

На переезде он осмотрелся и решил, что из расположенных на окраине города домиков переезд просматривается.

Появилась надежда, что кто-либо из жителей этих домиков что-либо видел, или что-либо помнит о событиях тех дней. Уверенный в успехе, отправился побеседовать с жителями.

Увы, его ждало разочарование. Окраина города представляла жалкое зрелище. В ветхих домиках отсутствовали водопровод и центральное отопление. Все удобства, как говорится, были во дворе.

Коренного населения не было, жильцы сменились несколько раз. Корреспондент уже потерял надежду узнать что-либо новое, когда кто-то ему подсказал, что в одной из халуп живет одноногий инвалид войны.

Нашел его корреспондент, начал задавать вопросы.

Инвалид не только на них отвечает, но и приводит мелкие подробности. На вопрос откуда он это знает, тот ответил, что был там, он один из защитников переезда. Тяжело раненный отполз в сторону. Санитары его нашли и подобрали. В госпиталях он провалялся долго, перевозили из одного в другой. В конце концов ампутировали ногу и демобилизовали. О наградах он ничего не слышал.