Воспоминания - [21]

Однако, не дело, не задача моя, рассказывая о маме, пережевывать миллионный раз историю Эйзнхауэров.

Тем более, жизнеописание самого Айка—Дуайта, через 40 лет достигшего всего того, что он достиг. 100 лет читать всё, что написано о нём — не перечитать! В том числе и мамины свидетельства. Правда, эпизодические, — в общем контексте описания родни дальней, ближней и смутной, — опубликованные в 1907–1922 гг. , — в издательствах Земля и Фабрика, Сеятель (только в этом — с десяток рассказов) у Ольги Поповой, у Марии Малых, и даже у самого Пал Палыча Рябушинского в журнале ЗОЛОТОЕ РУНО и Утро России. Всё это, надо сказать, после каждодневных операционных стояний и перманентных написаний учебников и справочников…

Вместе с тем, кое что добавить следует.

Пятнадцатилетнего мальчишку да с такими вот задатками на будущее не могла не задеть судьба молодой женщины, в свои двадцать побывавшей уже на Такой Войне! Того мало, судьба героини её, судя по бесчисленным панегирикам в СМИ Америки тех лет. Авторы которых беззастенчиво передирали опусы свои из свеже отпечатанных и быстро доставленных сюда за океан японских газет и журналов, понаторевших в искусстве само забвенного интервьюирования и именно по этой вот конкретно Стаси Фанниной теме… И ещё более беззастенчиво приукрашивали в них Подвиг Операционной Сестры Из Порт Артура, освящённый к тому же встречей её в Вашингтоне с заканчивавшим там кафедральную каденцию русским епископом Тихоном, будущим иерархом российского православия…(В особенности, когда сюда же дошли сообщения о свершившейся инициативе опекавших Госпиталь Розенберга синтоистов по созданию в Храме монастыря Киюмижзти Киюмитсудеро дефа в Киото Музея её имени).

Младший брат Дуайта — Милтон — несколько переусердствовал, написав однажды, что немаловажное обстоятельство это — именно только юношеское восхищение героиней войны, но никоим образом не совет приятеля Айка Свида Хезлета — было толчком, побудившем брата нарушить соблюдаемые до того свято семейные религиозные пацифистские традиции (вероучение меннонитов) и поступить в знаменитый Вест—Пойнт — именно, в бесплатную военную академию.

Красиво. Не слабо. Но действительности не соответствует.

Престижнейшее военное заведение Соединённых штатов будущий президент выбрал потому ещё (это по очень большому секрету!), что там была одна из лучших студенческих футбольных команд страны, и можно было всё свободное от занятий и дежурств время гонять мяч. Так то вот! И кто знает, были бы у Америки такие Главком и президент с фамилией Эйзенхауэр, кабы, однажды не сломанная коленная чашечка…

О чём сказать надо ещё.

…Редактор Абилинской газеты Харгер вспоминал, что возле дома Эйзенхауэров был небольшой участок земли, на котором семья держала корову, птицу и выращивала фрукты и овощи. …Нагрузив собранными утром овощами и фруктами небольшую ручную тележку, братья нередко отправлялись в северную, зажиточную часть города… Они, …продавая эти продукты, зарабатывали таким путём деньги, чтобы купить одежду и всё необходимое для школы. Занятие это было малоприятное. Хозяйки из состоятельных домов придирчиво ворошили содержимое тележки, подчас не стесняясь в выражениях по поводу качества предлагаемых им овощей, а иногда и самих продавцов… Маркус Чайдлс, автор критического исследования о жизни и деятельности Эйзенхауэра, писал, что это было самой ненавистной работой для братьев. Но они справлялись. Лучше всех — никого и ничего не стеснявшийся Айк- Дуайт…

Очень много лет спустя не обременённые пока, на мой взгляд, ни одним из эйзенхауэровских задатков на будущее, жившие с нами взрослые мои внуки (отвоевавшие — каждый — по полных три календарных года и давно забывшие о стеснении, некогда без предварительных предупреждений врываясь во время скоротечного боя в городские лежбища огнём отбивавшихся террористов) и не пытались никогда, — взяв нашу тоже небольшую ручную тележку, заменить НАС с БАБУШКОЮ — в наши то уже о–о–очень преклонные годы — в хотя бы одном единственном посещении за необходимыми всем нам покупками не очень далеко находящегося торгового центра… Стеснялись, сердечные… Не стеснялся только самый младший, третий внук, Тёма.

* * *

…В июне 1926 года Тимоти Соссен, кузен моего отца, в родственном поиске во второй раз приезжает в СССР и встречается с моими родителями. Первое посещение его нашего знаменитого дома по Доброслободскому переулку в Москве двумя месяцами прежде засечено было Лубянкой (см. Документ 57/18 по Делу Г. К. Жукова. Архив А. Е. Голованова. ВЕСНА ИСТИНЫ А. ГОЛОВАНОВА, Эл. библиотека А. БЕЛОУСЕНКО. Сиетл). И теперь Тимоти — по–просту Мотик — был предельно осторожен. Потому особенно, что Дуайт воспользовался этой оказией: год как письма в Россию не проходили. Из России тоже. Позволив себе совершенно не свойственное ему многословие, — будучи уже майором вооруженных сил США, — писал Стаси Фанни: … — Обеспокоен событиями, увлекающими вас в изоляцию…

…16 лет спустя (осенью 1942 г.), потеряв следы Стаси Фанни (с первых часов похода тщательно оберегаемый от интересантов Сталина а с началом тотальной подводной войны Гитлером Б. Г. С. ”PASTEUR» выходил на связь только по особому расписанию и личному коду руководителей экспедиции), Дуайт, — с возглавившем союзническую делегацию корпусным генералом Тимоти Сосен, — отправил ей почту и многозначительное факсимильное фото… (хранится в личном архиве автора. В. Д.).