Воспоминания ангела-хранителя - [57]
– Это был мой розовый период, – сказал Ренсе, – «Ренсероз-89». Их я и написал-то всего 89. Все храню, но большинство пришлось скрутить в рулоны. А то, что ты видишь сейчас, – он взял в руки другое полотно, – мой самый смелый эксперимент, сопряженный с большой опасностью, ведь здесь, на чердаке, так сухо.
Альберехт увидел белый прямоугольник, равномерно белый, но обгоревший по краям, причем кружками, в которых белый цвет переходил в желтоватый, затем в коричневый и черный.
– Так выглядит убежавшее молоко на эмалированной газовой плите, – сказал Альберехт. – Ты это и ставил целью?
– Поверь мне, дружище, я не ставлю никакой цели, не вкладываю в картины никакого содержания. Моя живопись ничего не означает. Мои произведения есть. Перед тобой есть белый холст. И больше ничего. Сварочным аппаратом, позаимствованным у сантехника, я сделал на нем несколько подпалин. Предельно просто. Но и опасно. До меня такого не делал никто. Ни Пикассо. Ни Клее. Ни Кандинский, ни Мондриан. Никто.
Эту картину он поставил обратно к стене намного осторожнее, чем предыдущие, и когда снова повернулся лицом к брату, по щекам его катились слезы.
– О господи, Берт! Неужели, когда сюда придут фрицы, на земле не останется и квадратного сантиметра, где я смогу жить своей жизнью?
– Ах, Ренсе! Никто не думает, что в долгосрочной перспективе они выиграют войну. Но будь готов уехать за границу, когда наша армия некоторое время не сможет оказывать им сопротивление.
– Я не могу взять с собой мои картины.
– В Англии ты напишешь новые.
– Напишешь новые! Черт побери! Когда ты несешь такую хрень, я чувствую себя настолько одиноким, словно рядом со мной деревянный чурбан или что-нибудь в таком духе. Написать новые! Ты не говоришь мне в лицо, но про себя явно думаешь, что все это говно. Что я могу оставить все мои полотна здесь и по ту сторону Северного моря написать новые. Туманным воскресным утром. Дело всей моей жизни.
– Тут уж или – или.
– Ты правда ничего не понимаешь? Нет никакого или – или. Каждая прошедшая минута проходит безвозвратно, необратимо, без всяких или – или. Я уже не тот человек, который писал «Ренсерозы». Я уже другой человек. Тот человек остался в прошлом. А если я захочу нарушить ход времени и вернусь в розовый период, то у меня получатся совсем другие «Ренсерозы». И с моей стороны будет обманом утверждать, что они те же самые, даже если по ним это не будет заметно.
Альберехт достал из кармана свою серебряную коробочку.
– Хочешь мятную пастилку?
– Какое-то время я увлекался даже «Златоренсами», – сказал Ренсе и взял у Альберехта пастилку. – Rense d’or. Все очень просто… полированные листы меди… покрытые лаком. Получалось очень дорого, медь стоит кучу денег. В один прекрасный день я просто продал эти листы обратно торговцу цветными металлами. Ничего страшного. Подобные картины – это скорее находки, чем творения духа… так ведь? Лист меди я всегда смогу снова найти. Rense d’or. Классно, скажи? Признай, что у меня классные работы? Можно попробовать что-нибудь сделать из листов алюминия. Или из листов железа. Вообще здорово: взять листы железа и оставить их такими, какие они есть, может быть, немножко ускорить ржавление с помощью соленой воды… чтобы они постепенно изменялись. «Железный Ренсе», Rense de fer… или, может быть, Ferderense, цветовая гамма: черный, серый, коричневый, красный. Разве же я не святой, что столько лет зарабатываю на хлеб для нас с Паулой уроками рисования, которые веду у этих павианов и бегемотов? Рано или поздно обо мне будут писать, если только фрицы все не уничтожат. Они называют это Entartete Kunst, «дегенеративное искусство». Подумать страшно, какой урон они нанесли искусству в других странах. И что поставили на его место? Валькирий с бетонными титьками. В немецких газетах уже только шрифт и верстка вызывают тошноту. Знаешь ли ты, деревенщина, что в этом мире мало что может сравниться по красоте с газетой? Только глянь на первую страницу Times с множеством мелких объявлений! Изумительная красота, но никто этого не видит, особенно фрицы. Свиное говно им глаза застит.[27][28]
Ренсе спрятал носовой платок, и Альберехт почувствовал, что разговор далековато отошел от того предмета, ради которого он приехал к брату. И еще он почувствовал, что причинит Ренсе горе, если вернется к этому предмету.
Тем не менее, спускаясь по лестнице, он сказал:
– Обдумай все хорошенько, Ренсе. В Англии красивые газеты.
Отъехав от дома Ренсе, Альберехт обнаружил, что бензин в машине на исходе. Само по себе это не страшно, чтобы заправиться бензином, не обязательно иметь наличные, об этом он не беспокоился. Но мысли его были невеселы: «Я уже больше суток ношусь туда-сюда во всех направлениях – и никуда не приехал. Не достиг ровным счетом ничего. Как знать, может быть, если бы я поехал дальше на побережье, меня взяли бы на какой-нибудь корабль и бесплатно». С ужасом он сообразил, что утром в банке не снял даже нидерландских денег. В спешке вылетело из головы, когда узнал, что ему не дадут английских фунтов. У него в кошельке до сих пор было всего лишь две бумажки по десять гульденов.
Повесть о молодом голландском геологе, который исследует суровую северную область Норвегии, чтобы найти подтверждение гипотезы своего наставника профессора Сиббеле. Герой надеется, что эта поездка приведет его к успеху и известности, что его имя будет связано с важным научным фактом.
![Электротерапия. Доктор Клондайк [два рассказа]](/storage/book-covers/d8/d84efd2c8d9694f782c81e385d8414b9602f6dab.jpg)
Из сборника «Современная нидерландская новелла», — М.: Прогресс, 1981. — 416 с.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
К 2134 году человечество получает возможность корректировать события прошлого. Это позволяет избежать войн, насилия и катастроф. Но не всё так просто. В самом закрытом и загадочном городе на Земле, где расположена Святая Машина — девайс, изменяющий реальность, — происходит череда странных событий, нарушающих привычную работу городских служб. Окончательную судьбу города решит дружба человека и ога — существа с нечеловеческой психикой, умудрившегося сбежать из своей резервации.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
