Восьмой круг. Златовласка. Лед - [228]

— Ты знаешь адрес?

— Нет. Рядом с аптекой. На углу Эйнсли и Шестой, вроде бы. Аптека «Тру-Вей».

— Ты узнал бы девушку, если бы увидел ее снова?

— Блондинку-то? Конечно. Симпатичная цыпа. И чего она нашла в Лопесе — загадка жизни, да?

— Алонсо, сделай одолжение, — сказал Мейер. — Съезди с нами в полицейский участок. Всего на минуту.

— Зачем? В чем я виноват? — сказал Квадрадо.

— Ни в чем, — сказал Мейер. — Мы покажем тебе кое-какие фотографии.

Глава 12

Артур Браун не хотел заниматься тем, чем он сейчас занимался. Артур Браун хотел вместе с женой смотреть телевизор. Он не хотел возиться с бумажками, которые они с Клингом получили сначала от вдовы Марвина Эдельмана, а затем из банковской ячейки Марвина Эдельмана. Если бы Артур Браун мечтал стать бухгалтером, то много лет назад он не сдавал бы экзамен на должность патрульного. Брауна тошнило от всех этих цифр и отчетов.

Его тошнило даже от собственной домашней бухгалтерии. Подбивать счета он обычно просил Кэролайн, у нее получалось прекрасно.

Двадцать минут двенадцатого.

Через десять минут закончатся новости, и начнется передача Джонни Карсона. Брауну иногда казалось, что американцев объединяют только две вещи — Джонни Карсон и погода. Ничто другое, кроме ядерной войны, не сплотит обитателей доброй старой Америки лучше погоды и Джонни Карсона. Этой зимой погода повсюду в стране была мерзкой. Полети в Миннеаполис — там погода такая же. Возникает ощущение, что и этот город, и Миннеаполис — одно и то же место. Это сплачивает людей так, как всегда сплачивает несчастье. Полети в Цинциннати — и там погода будет такой мерзкой, что, едва выйдя из самолета, сразу проникнешься чувством братства. А затем, когда получишь комнату в отеле, закажешь выпивку в номер, распакуешь сумку и включишь телевизор — ба! вот и старый добрый Карсон ровно в одиннадцать тридцать! И ты знаешь, что в эту самую минуту и в Лос-Анджелесе смотрят Джонни Карсона, и в Нью-Йорке смотрят Джонни Карсона, и в Каламазу, и в Атланте и в Вашингтоне, округ Колумбия, — и чувствуешь себя неотъемлемой частью величайшей нации на планете, которая вся как один сидит сейчас на диване перед телевизором и смотрит Джонни Карсона.

Браун не сомневался, что, если бы Джонни Карсон решил баллотироваться на пост президента, он с легкостью обошел бы всех других кандидатов. И сейчас — точнее, через десять минут — Браун хотел смотреть Джонни Карсона. Он не хотел сверять содержимое депозитной ячейки Марвина Эдельмана с банковскими выписками Марвина Эдельмана и с его погашенными чеками почти за весь предыдущий год. Это должен делать бухгалтер. А коп должен сидеть на диване в обнимку с Кэролайн и глазеть на Лолу Фалану, которая будет сегодня у Джонни в гостях и которую Браун считает самой красивой чернокожей женщиной в мире — после Кэролайн, конечно. Он никогда не говорил Кэролайн, что считает Лолу Фалану красивой. Прослужив столько лет в полиции, он знал, что не следует открывать дверь, если ты не уверен, что за ней находится, а он никогда не мог быть уверен, что скрывается за дверью Кэролайн. Как-то раз Браун заметил вслух, что Дайана Росс выглядит неплохо, так Кэролайн запустила в него пепельницей. Он пригрозил арестовать ее за попытку нанесения телесных повреждений, а в ответ она велела ему склеить осколки пепельницы. Это было давно; с тех пор он больше не пытался открыть эту дверь, подозревая, что за ней сидит все та же тигрица.

Браун был рад, что миссис Эдельман нашла дубликат ключа от банковской ячейки мужа, и им с Клингом не пришлось тащиться в центр города и выпрашивать судебный ордер на открытие ячейки. Получат они разрешение или нет, всецело зависело от судьи. Некоторые из судей вели себя так, словно они на стороне плохих парней. Когда вам доставался судья вроде Добряка Уилбура Харриса, вы могли привести в зал суда парня, у которого в одной руке окровавленный мачете, а в другой — отрубленная голова, и услышать, как старик Уилбур поцокает языком и скажет: «Ай-яй-яй, мы сегодня были непослушным мальчиком, да? Арестованный освобождается под подписку о невыезде». Или установит какой-нибудь смехотворный залог — например, десять тысяч баксов за того, кто порешил мать, отца, лабрадора и всех своих золотых рыбок. Имея дело с таким судьей, как Добряк Уилбур, приходишь к выводу, что твоя работа никому не нужна. Пашешь как вол, ловишь наконец негодяя, а Уилбур отпускает парня погулять, даже когда ясно, что тот немедленно свалит из города и никогда не вернется. И что толку работать? В общем, Браун обрадовался, что не пришлось ехать в центр города и вымаливать разрешение на вскрытие банковской ячейки.

Но его радость померкла, когда он увидел размер ячейки, и приуныл еще больше, когда они с Клингом обнаружили внутри гору документов. Все эти документы теперь были разбросаны перед ним на столе, вместе с банковскими выписками Эдельмана, погашенными чеками и банкой пива. Из другой комнаты — которая днем служила игровой его дочери Конни, а вечером становилась телевизионной для него и Кэролайн — донеслись звуки музыкальной заставки передачи Джонни Карсона. Браун прислушался. Эд Макмахон объявил список гостей (и конечно Лола Фалана была одной из них), а затем раздалось знакомое: «А воот и Джоооонниии!» Браун вздохнул, сделал большой глоток пива и начал сортировать документы, которые они забрали из ячейки.