Восхождение Зенты - [35]

Она вошла в пустую пыльную комнату, и было ощущение, что из нее только недавно вынесли мебель, чтобы сделать ремонт. По стенам болтались обрывки обоев, на полу валялись какие-то черепки… все это напоминало чью-то прожитую жизнь. Остро пахло пылью, и Зента даже чихнула. Ей показалось, что она не туда попала, но она увидела еще одну дверь и пошла дальше…

Следующая комната тоже была пустой. Посередине стояли стол и два стула. На одном из стульев сидел г-н Шульц и смотрел на нее.

— О! — сказала Зента. — Какое счастье! Я вас нашла!

Г-н Шульц был таким же, как прежде, только немного осунулся и волосы на его висках чуть поредели.

— Что-нибудь хочешь? — спросил г-н Шульц. — Чая, кофе? А вообще, я бы выпил с тобой вина.

— Я бы тоже хотела вина, — сказала Зента.

На столе появились бутылка вина и два бокала, и Зента даже не заметила, откуда они появились. Кажется, их достал г-н Шульц.

— Хорошее вино, — сказал г-н Шульц, пригубив бокал.

— Да, — подтвердила Зента. — Отличное.

— Странное место, — сказала она через какое-то время. — Раньше вы любили комфорт.

И Зента вспомнила кабинет г-на Шульца в Центральном офисе “Благой вести”. Большой круглый аквариум с изумительной красоты рыбками, зеленый ковер на полу… Зеленый газон у балкона…

— Не все ли равно, — сказал г-н Шульц. — Разве дело в этом?

Комната, в которой они находились, была вполне убедительна, убедительными были и стол, и стулья, и вино, и г-н Шульц, но когда Зента протянула руку — вместо холодной шероховатости стены ее рука ушла в пустоту. Вдруг у ее ног что-то мелькнуло, и она увидела мышку.

— Что это? Мышь? — спросила Зента.

— А почему нет?

— Разве здесь есть кислород? — почему-то спросила Зента. (И подумала — какой глупый вопрос!)

— Зачем? — улыбнулся г-н Шульц.

— Наверное, мы кажемся отсюда, как рыбы в аквариуме, — сказала Зента. И опять вспомнила голубой аквариум г-на Шульца в Центральном офисе “Благой вести”.

— Неплохое сравнение, — заметил г-н Шульц.

Он смотрел на нее, не задерживаясь на ней взглядом, а будто смотрел сквозь нее на что-то еще.

— Не надо по мне так скучать — это меня отвлекает, — сказал наконец г-н Шульц.

— Просто я хочу знать, — сказала Зента. — Я хочу знать, где я живу? На кусочке грязи в тесном, узком, душном мире земли, луны, солнца и нескольких галактик?

— Человек должен знать столько, сколько ему положено, — сказал г-н Шульц. — В отведенных ему пределах. Когда придет срок, ты узнаешь больше, но не больше, чем тебе положено и тогда. Познание — процесс постепенный.

— Тем не менее, я хотела бы знать, — сказала Зента.

— Не надо упрямиться, — сказал г-н Шульц. — Ты живешь совсем в неплохом месте. Во всяком случае там, где осуществляются мечты.

— Какие мечты! — сказала Зента. — Не издевайтесь!

— Осуществляются — не значит осуществились. Мечты — это не результат, — заметил г-н Шульц невозмутимо. — Мечты — это процесс. Это направление вектора.

— Это как восхождение? — спросила Зента.

— Конечно. Есть люди, которые живут, как камни, — сказал г-н Шульц. — Есть люди, которые живут, как растения или как животные. А есть те, кто совершает попытки — перейти от камня к растению или от животного к человеку… Это совсем неплохая участь. Из множества неудачных попыток от одной удачной и началась Вселенная. А с ней началось восхождение.

— Если человечество такая ничтожная часть этой Вселенной, зачем с ним носиться? — сказала Зента.

— Любимая ее часть, — заметил г-н Шульц.

Зента понимала, что г-н Шульц если и скажет ей что-то, но не скажет все и, вполне возможно, — не скажет главное. Она опять стала смотреть по сторонам и тут заметила в глубине комнаты еще одну дверь.

— Что там? — спросила Зента. — Можно заглянуть?

— Нет, — сказал г-н Шульц строго.

Сердце Зенты отчаянно забилось — через узкую щель из-под двери пробивалась полоска ни с чем не сравнимого ослепительно яркого света.

Зента услышала вздох.

— Я скучаю… — сказал г-н Шульц и виновато улыбнулся.

Еще накануне Зента распорядилась, чтобы ее никто не провожал. Она быстро шла по аэровокзалу, а носильщик нес за ней сумку и два чемодана. Вдруг носильщик окликнул ее.

— Мадам, это лучше возьмите с собой, — и показал высовывающееся из сумки горлышко бутылки. — Бутылка разобьется.

— Какая бутылка? — спросила Зента.

И тут она узнала бутылку красного вина, которую еще пару часов назад они распивали с г-ном Шульцем.

— Постойте, — сказала Зента и остановилась посреди гулкого зала. — Постойте… Кажется, я остаюсь.

Когда Зента подъехала к “Благой вести”, в конце улицы показалась Ира У. Было девять часов утра. А Нина Лапсердак, увидев из окна Зенту с чемоданами, от радости упала в обморок, хотя этого с ней не случалось уже давно.

Было девять часов утра. Зента оставила чемоданы внизу и пошла к себе, на ходу бросив своему изумленному и чем-то недовольному секретарю:

— Пошел в задницу!

V

Время шло, бежало, текло, проливалось дождями и грозами, Просачивалось сквозь песчаные и глиняные почвы, сквозь разломы земной коры… Еще два раза поднималась и уходила вода… И даже чуть-чуть трясло. Кто-то был доволен своей жизнью, а кто-то нет. Приезжал и уезжал Миша Лапсердак, приезжал и уезжал его сын — совершенная копия отца… Менялся рельеф и ландшафт, и в старых берегах текла рекой вечно новая вода.. Рождались новые дети и, немного пожив, начинали называться поколением…