Восхождение на Качкар - [23]
Кто они, не разберёшь, таков был первый ответ. Никакого языка они давно не знают, кроме турецкого, и всё их христианство в том, что употребляют крестное знамение и тайно дают детям христианские имена. Действительно, их было несколько домов явных, об остальных подозревали. Когда же пришли русские войска, с радостью все тайные объявили себя христианами, и теперь в Кёрамете все 45 домов христиане, а в Зедабани 17 домов мусульмане, а 19 домов христиан. Вскоре из Батума прибыл греческий священник Маттеос Манус, которому жители вручили какую-то древнюю писаную книгу с изображением Девы Марии, так передавали мухтару>44. Священник прочёл книгу и заявил, что они бывшие греки, и теперь у них священник Кемишов из Гюмют-хане, совершающий службу по-гречески. Но кто они, греки или грузины — не поймёшь. О Гебрадзе мухтар ничего не знает.
У меня мелькнула мысль — не навязал ли ловкий священник сельчанам новой национальности? Я припоминаю, как перед отъездом моим из Тифлиса[81] в экспедицию Г. Н. Казбек говорил мне о полученных им из Батума от историка О. Кальфоглу>45 сведениях, что пархальские греки претендуют на пархальский храм, и выражал недоумение по поводу наличия греков в Пархале, высказав предположение о позднейшей миграции. А между тем, условия путешествия Г. Н. Казбека — он сопутствовал светлейшему князю Гуриели>46 — делали его вообще хорошо осведомлённым. Но, с другой стороны, из истории Трапезундского наступления Ляхова в 1915 году>47 мне было известно о ряде случаев объявления тайных христиан среди греческого населения окрестностей Офа, между тем как упорство в христианстве не входит в число черт характера грузин. В Батуме — там я оставался день — Маттеос Манус сумел увернуться от объяснений со мной по поводу хевекских христиан, и вопрос, несколько пополненный потом, остался нерешённым. Какая судьба постигла кёраметских оптимистов при русском отступлении, не знаю. Но даже мухтар при его выдержке не скрыл неприязни к небольшой христианской колонии.
Экспедиция Витторио Селлы на Кавказ. 1896. Фото В. Селлы
Возвращение
За мечетью Хевека я нахожу Мехмета и горячо пожимаю руку мухтару. Кто знает, удастся ли ему когда-нибудь осуществить своё желание уехать вновь в Россию? Спеша, я с проводником покидаю Хевек. Солнце освещает теперь много более богатый снегом пейзаж, и оборачиваюсь ещё раз на зелёные откосы и пики, где мы боролись вчера. Те же, что и прежде, встречи: навьюченные женщины и самодовольные мужчины. Гонят скот. Мехмет совсем оправился, ожил, оживился и занимает меня болтовнёй. Теперь он сожалеет, что не познакомился с нами раньше, обязательно он будет нашим проводником в Мургул и даст нам вьюк, предлагает мне масла, пастилы купить, чтобы взять с собой, готов достать женские пояса и материю на память о Пархале и для подарков в Россию и так далее. Я чувствую, что теперь-то он решил взять меня в кабалу.
В Микелисе у родника трое встречных. Оказываются христиане из Кёрамета. Удачно. На мои вопросы о языке, именах они повторяют показания хевекского мухтара. О национальности своей говорят: «Мы греки», но под вопросами готовы признать себя и грузинами: ссылаются на священника, сказавшего им, что они греки. Старик хлебопёк русским языком владеет и переделывает фамилии спутников на русский лад, без оглы — Абрам Симон Кемишов, Василий Сопелов, Анестий Чораев, но Кемишов и Сопелов сами зовут себя Кемиш и Сопел-оглы. Иосиф Гебрадзе (о котором упоминает Г. Н. Казбек)[82] действительно был у них священником, но вот уже 25 лет, как он умер (60 лет), и с тех пор они были без священника. На каком языке он служил, старик сказать не может. Теперь священствует Илья Кеми-шов из Гюмют-хане. По внешнему типу я не признал бы моих собеседников за грузин. Может, это случайность, но дело требует исследователя. Идём с Мехметом дальше. Никого на пути больше мы не встречаем, кроме одного старика, взволнованного, бежавшего из Буцакета в Микелис с сообщением, что на Буцакет напали разбойники-лазы и грабят. Но мы минуем Буцакет, никого но увидев. В 7.10 минут, пройдя всё ущелье, мы достигли устья Пархал-суи и Мачхетляра и через 020 были во дворе мечети. Наши знакомые сидели за чаем вокруг лазского стола, обрамленного конусами чёрных гроздей винограда.
Приложения
Клухорский перевал. Тебердинское озеро. Открытка нач. ХХ в. Фото Г. Раева
I. Публикации в «Известиях Кавказского отдела Русского географического общества». 1916–1917
1. Поездка М. А. Зданевича и И. М. Зданевича по Карачаю и Мингрелии в 1915 году
Публ. по: Известия Кавказского отдела Императорского Русского географического общества / Под ред. А. Ф. Ляйстера. Т. XXIII. № 3. Тифлис: Типография наследн. К. П. Козловского, 1916. С. 343–344.
В августе 1915 г<ода> М. А. Зданевич и И. М. Зданевич совершили путешествие по Зап<адному> Кавказу по маршруту: Кисловодск — Каменномостское — Теберда — Латы — Сухум — Зугдиди — Джвари — Мингрельский хребет — Зугдиди — Ново-Сенаки (свыше 500 кил<ометров> пешком). Путники подымались в Карачае на перевалы Кумбаши-ауш (2027 м), Хатипара-ауш (3000 м), Ирхы-ауш (3400 м) и Клухорский (2816 м, сильно завален снегом), а в Мингрелии И. М. Зданевич сделал 31 августа первовосхождение на трудные пики Диди-галиши-дуды (3163 м), панорамный пункт на Главный хребет от Марух-баши до Шоды (около 150 кил<ометров>). Плохая погода (на Теберде 2 дня солнечных из десяти, в Мингрельских горах 1 из восьми) отрицательно повлияла на производившиеся лепидоптерологические сборы (
