Воры. История организованной преступности в России - [43]

Бандиты же, поначалу последовавшие примеру Монгола и охотившиеся на «цеховиков», постепенно превращались в посредников. В течение 1960-х и 1970-х годов они были самым незащищенным звеном незаконных отношений: им были нужны и деньги воротил черного рынка, и поддержка партийных боссов. Однако они стали по-своему незаменимы, поскольку были намного свободнее в своих действиях и не боялись этой свободы. К концу 1970-х годов «цеховики» решили, что сделка с бандитами будет полностью соответствовать их интересам. Представители обоих миров встретились в 1979 году в Пятигорске. Власти, вне всякого сомнения, знали об этой встрече и, возможно, даже как-то ей способствовали. Хотя я пока не нашел подтверждения этого факта в сторонних источниках, один отставной офицер, служивший в Пятом управлении КГБ (занимавшемся политическими делами), рассказывал, что глава его подразделения присутствовал на этом так называемом съезде в качестве наблюдателя (!). В итоге стороны договорились о том, что «цеховики» могут жить спокойно, отдавая одну десятую часть своих доходов[295].

Это сотрудничество приобрело формализованные черты: деятели черного рынка платили бандитам «налог», а те, возможно, сознательно издеваясь над КПСС, а возможно, просто переняв ее язык и методы, начали проводить подобные съезды по множеству вопросов — например, по проблеме наркоторговли или реагирования на политические изменения. На встрече в Тбилиси в 1982 году они даже обсуждали, стоит ли им самим заняться политикой[296] (результат встречи был неоднозначным: грузинские «воры» хотели стать ближе к коррумпированным чиновникам, а русские традиционалисты под руководством Васи Бриллианта были против, так что встреча завершилась без однозначного решения). Чем больше бандиты общались с предпринимателями, тем лучше понимали суть рынка и реагировали на новые возможности; чем больше они общались с государством, тем лучше понимали суть политики и учились разрешать споры, а также вести себя более дисциплинированно. Кроме того, еще до начала процесса, набравшего обороты в 1990-е годы, отношения, которые начались с уплаты «налога» за спокойную жизнь, во многих случаях приводили к более тесному и продуктивному сотрудничеству между деятелями черного рынка и бандитами. «Воры» перестали быть изгоями ГУЛАГа и переместились ближе к самой сердцевине советской системы. А Горбачев, к большому сожалению, невольно этому поспособствовал.

Глава 7 ГОРБАЧЕВСКИЕ БАНДИТЫ

Бедность плачет, богатство скачет.

Русская пословица

В 1990 году, во время работы над докторской диссертацией в Москве, мне довелось своими глазами видеть, как вокруг постепенно, словно в замедленной съемке, разрушается советская система. Как-то раз мне удалось встретиться с заместителем главы дипломатической миссии одного из крупных государств Варшавского договора. Сидя в его квартире, я с почтением слушал истории о встречах в Кремле и о закрытых совещаниях. Однако через некоторое время мой собеседник извинился и, взяв полиэтиленовый пакет с привезенным с его родины спиртным, виновато произнес: «Прошу меня простить, но мне нужно встретиться с человеком, который продаст мне туалетную бумагу». Он сделал паузу, а затем благоговейно добавил: «Мягкую туалетную бумагу». Для меня, как человека, не имевшего никаких проблем с доступностью мягкой туалетной бумаги на Западе, это было шоком: выходит, одному из высокопоставленных дипломатов в Москве нужно было пойти «налево» и обратиться к представителям подпольной экономики, чтобы иметь возможность вытереть свою задницу с должным комфортом!

Бедный Михаил Горбачев! Когда после восхождения на пост генерального секретаря КПСС в 1985 году он предложил свою бесплодную идею о реформировании Советского Союза и создании версии «социализма с человеческим лицом», он — как и все остальные — даже представить не мог, что в ходе этого процесса поспособствует внезапному и неожиданному обогащению преступников. Его реформы, получившие название «перестройка» и ускорившие развал СССР, позволили бандитам извлечь немалую пользу. Поначалу Горбачев обрушился на коррумпированных чиновников, и это направление казалось многообещающим (или разрушительным, в зависимости от того, на какой стороне находились участники процесса). К примеру, Владимир Кантор, директор универмага «Сокольники», феерический спекулянт, считал, что находится в безопасности, так как пользуется покровительством московского партийного босса Виктора Гришина. Однако он был арестован 1 апреля 1985 года, когда Гришин находился в официальной поездке в Венгрии. За бронированной дверью его дома нашли целый клад: слитки драгметаллов, ювелирные украшения, предметы антиквариата и роскоши[297]. В итоге у него было конфисковано свыше 600 000 рублей и его приговорили к восьми годам тюрьмы.

Изменения статуса организованной преступности были вызваны тремя ключевыми аспектами эпохи Горбачева. Во-первых, антиалкогольная кампания, вызванная благими целями, но плохо организованная, сыграла на руку бандитам в СССР точно так же, как в свое время «сухой закон» — их американским коллегам. Во-вторых, ограниченная либерализация экономики и создание новой формы частного бизнеса (так называемых кооперативов) породили новых жертв для вымогательства, а также возможности для отмывания денег, которые преступники зарабатывали на продаже алкоголя. И, наконец, крушение государства означало, что в тот период, когда преступники захватывали беспрецедентные финансовые и силовые ресурсы, над ними не было почти никакого контроля. Им были больше не нужны деньги хозяев черного рынка, поскольку у них появились собственные источники дохода. Ситуация изменилась в корне — теперь коррумпированным партийцам нужна была защита с их стороны.