собственной жизни, может быть впервые встал
открыто на строну Кобцева, признав актуальность
публикации его монографии по информации и
мышлению, что вызвало недоумение присутствующих
академиков, а , вторя ему, вдруг сам, сходящий со сцены
науки и жизни Александр Наумович признал: “Мы зря в
свое время отдали за рубеж теорию Кобцева”. Так в
конце жизненного пробега, казалось, признавались
заслуги Николая Ивановича перед наукой “Химия”.Это
происходило не от хорошей жизни стареющих
академиков, но от того, что их самих теснило новое,
молодое поколение с воронова крыла взлетающего в
небо исполнительного послушания. И перед глазами
вечности, эти старые и умудренные опытом жизни и
научных битв ученые в тайне своего сердца понимали,
что истина глубже фактов, которым они служили, отягощая
свою грудь премиями и истощая дух разума.
Николай Иванович увидел выход в свет собственной
монографии и даже опубликовал в ней главу “Физика
сознания”, но, увы! , не мог даже здесь высказать сокровенное
о роли Бога и Человеческого сознания, полагая,
что когда-нибудь и эта, написанная им часть монографии
увидит свет. На 71-году от рождения Николай
Иванович уходил из жизни, “побежденный лишь роком”,
оставляя близких, науку и учеников. В последний миг
жизненного мгновения его взгляд “увидел что-то важное
впереди, он широко открыл глаза, затем быстро зажмурил
их, лицо его просияло, и он погас”.
Глава одиннадцатая
Сергей Сергеевич очнулся. Он лежал в палате
больницы, куда его доставила "“скорая помошь”. Он
помнил, что, почувствовав головокружение, опустился
на землю, на траву лицом к небу и тихо лежал, пока его
не подобрала “скорая”. А теперь в больничной палате
рядом с ним была жена Нина Сергеевна и дочь, ставшая
врачом и работавшая в этой больнице. Совершая свой
очередной обход и узнав, что Сергей Сергеевич открыл
глаза и пришел в себя, профессор несколько удивленный
сказал: “Раз так, то еще поживет, а может быть еще и
поработает….”. Но Нина Сергеевна знала, что, если Сергей
Сергеевич и поживет, “то ее молитвами перед Богом”.
И он действительно пожил. Этот слабый и грузный
телом ученый без одного легкого прожил в своем
творческом долголетии, окормляя своей мудростью
близких и учеников, еще до полных 95-и лет, увидев
выход в свет двухтомника “Трудов” Николая Ивановича,
принимая участие в ежегодных научных совещаниях,
посвященных памяти своего друга, имя которого вошло
в обширный том “Выдающиеся химики мира”. А сам
Сергей Сергеевич тихо успокоился в этом мире, пережив
на 10 лет Этю, которую любил до конца своих дней тем
уголками сердца, что уже неведомы никому.
