Воронья Слобода, или как дружили Николай Иванович и Сергей Сергеевич - [12]

Николая Ивановича увеличились, чего он ему искренне

не желал. Дальнейшие события укрепили дружбу этих

людей.

После возвращения Александра Наумовича из

очередной зарубежной командировки друзья обнаружили

в зарубежном журнале статью физ-химика Поляньи,

излагающую теорию Кобцева с точностью до запятой

как свою собственную. Такого удара лаборатория Николая

Ивановича еще не переживала, тем более, что сам

Александр Наумович воспылал серьезным интересом к

этой проблематике и начал усиленно развивать ее в

собственном институте, как он сам себе на душу

положил, т.е. предложил своим сотрудникам начать

научный танец от собственной печки.

Но сам Николай Иванович оставался, внешне вполне

спокоен. Он всегда помнил, что, например, и открытие

периодического закона Менделеева оспаривается и по

сей день немцем из университета в Карлсруэ, который

получил сведения о выступлении с этим открытием в

России от Ф, Ф. Бейльшетейна. Наука многолика даже в

своих переоткрытиях. Ум Николая Ивановича обретал

черты не просто ученого, но ученогоѕмыслителя,

отличаясь широтой обобщения фактов и силой предвиденья.

Александр Наумович к этому времени понял, что даже

одна из самых интересных особ женского пола, так

боготворимого им всегда со времени его Витебского

этапа жизненного пути, ѕ Этя, “веровала” в Николая

Ивановича. А тут единоверцы Александра Наумовича

доложили ему, что ученые Курнаков и Зелинский

выдвинули кандидатуру Николая Ивановича в

академики. Следовало спешить. И это досадное

недоразумение было ликвидировано. Во– время выборов

в Академию как всегда какие-то баллов не хватает. Не

хватило до избрания в академики и полбалла Николаю

Ивановичу. Неизбрание его в академики никак его не

расстроило. Он продолжал строить свои теории, писать

статьи, работать по внедрению результатов лаборатории

в производство, отражая удары своих противников

и даже уже врагов. Некоторые из сотрудников лаборатории,

обнаружив, что Николай Иванович своими

научными работами обогащает не только науку, но и

плодит врагов, стали искать пути безболезненного

исхода из лаборатории к явно набирающему силовые

очки Александру Наумовичу, который уже своими

опытными методами просеивал желающих встать на

путь фактов, но тем не менее некоторым из них

рекомендовал остаться в лаборатории Кобцева для

создания оппозиции в стане врага.

Глава девятая

Годы войны, казалось, примирили всех. Несчастье

роднит. Даже вице-президент Академии Несмеянов,

перебираясь в Куйбышев со всеми своими научными

приближенными, некоторые из которых в это время

успели выбрать и более подходящие места в Казани,

Томске, Ташкенте и других городах воюющей страны, в

то время еще не называемой империей зла. Уезжая,

Несмеянов поручил Васенину деликатное делоѕ ним

много ни мало, уничтожить склад химических

реактивов, принадлежащих Академии. Сергей Сергееви

ч, понимая важность этого общегосударственного

дела, сотворил невозможное ѕ тихо и безшумно

уничтожил такой склад, что в другое время при мирных

обстоятельствах потребовало бы колоссальных денежных

затрат, труда и времени большого коллектива.

Переключение тематики лаборатории на военные

заказы только увеличило значение научных работ

Николая Ивановича. Именно в это время он осознает

возможность в многие сотни и даже тысячи раз,

уменьшив содержание дорогих платины и палладия,

осуществлять химические процессы получения аммиака,

азотной, серной кислоты с теми же скоростями, что и

при применении большого количества столь дорогостоящих

веществ. Он предлагает наносить на подложки

эти металлы в очень разведенных состояниях, обнаружив,

что такие материалы в форме “атомных ансамблей

” сохраняют все свойства массивной платины,

паладия, ускоряющих химические процессы. Такие

вещества, названные катализаторами, проявляют себя

и в биохимической природе, работая катализаторами в

форме групп атомов активных частиц, и поэтому,

копируя законы природы, следует создавать нанесенные

на подложки инертных веществ катализаторы,

ускоряющие процессы неорганической, органической и

биохимической природы.

Еще не успели отгреметь последние залпы победного

салюта, как Лабораторию Николая Ивановича стали

осаждать молодые и энергичные бывшие фронтовики,

желающие пробовать свои силы в науке.

Академия вслед за правительственными учреждениями

возвращается в Москву. Внимание и надзор за

всей этой разношерстной публиковй победителей с

фронта и теми, кто жалел Родину в тылу, привело к

дополнительному просеиванию кадров Академии и

Университета.

Однажды, к вечеру, Этю забрал “черный ворон”, и

два, сменяющих друг друга следователей, “хорошый” да

“плохой”, с пристрастием стали убеждать Этю следить за

разговорами, которые ведет университетский народ,

посещая Николая Ивановича дома. Этя, привыкшая к

сложностям проживания и не только в семье Васенина,

Кобцева, но и методам работы в Академии и Университете,

твердо заявила, что ничем не может помочь

благородным рыцарям внутренней защиты отечества.

Все беседы ведутся в кабинете Николая Ивановича, и

она не имеет совершенно никакой возможности слушать

эти беседы. Ни увещевания, ни угрозы не помогли

благородным служителям охраны государства, и под

утро Этю освободили. Николаю Ивановичу стало ясно,