Ворон и роза - [11]

Бонапарт собирается этой весной перейти его вместе со своей армией, направляясь в Италию.

Дэниел знал об этом плане. Бонапарт был последним человеком, с которым бы он хотел сейчас встретиться.

— В таком случае, мы очень скоро все выясним, — усмехнулся Дэниел.

— А, может быть, вы — шпион, — с детским восторгом предположила она, — рискующий жизнью, чтобы проникнуть в австрийскую армию в Италии.

Дэниел отвел взгляд. От резкого движения в голове все поплыло. В прошлом он уже оказывал подобные услуги. Шпионить — это как бы «между прочим», основная его работа заключалась в выполнении более темных дел. Знает ли она о Вороне? По-видимому, нет, потому что весело продолжила:

— А может быть, вас привело на перевал что-то более личное?

— Что-то личное?

Девушка кивнула, и ее каштановые кудряшки подпрыгнули в такт движению головы.

— Возможно, вы бежите от неудачного брака или надоевшей любовной связи.

— У меня такое предчувствие, что когда я все вспомню, вы будете разочарованы, — осторожно заметил Дэниел.

Лорелея допила свое пиво и поставила стакан.

— Давайте-ка я лучше сейчас осмотрю ваши раны, — быстро сказала девушка и откинула одеяло, которым был укрыт мужчина.

Дэниел инстинктивно почувствовал ужас от предстоящей процедуры. Он не любил, когда люди находились слишком близко от него или прикасались к нему.

— Пожалуйста, прекратите сопротивляться, — сказала Лорелея. — Не терплю скромных, стеснительных пациентов.

Она приподняла ночную рубашку над его вывихнутым коленом.

— Черт возьми, Лорелея!

— Не ругайтесь, пожалуйста.

— Но…

— А я-то уже надеялась, что вместе с памятью вы потеряли и скромность, — она вздохнула. — К сожалению, я ошиблась. Не нужно меня стесняться, Вильгельм. Сейчас я не женщина, а врач.

Вдруг Дэниелу в голову пришла ужасная мысль.

— Кто переодевал меня прошлой ночью?

— Кажется, Сильвейн. Не вздыхайте с таким облегчением. Я тоже при этом присутствовала, — сказала она и ехидно усмехнулась. — Вы не первый, кто шокирован тем, что я оказываю помощь мужчинам. В прошлом году я вскрывала фурункул на ягодице одного мужчины. Его жена чуть не упала в обморок. — Лорелея пожала плечами. — Доктора-мужчины лечат женщин ежедневно. Не понимаю, почему люди не могут примириться с обратным.

Девушка вновь занялась его коленом. Приподняв выше край его одежды, она наклонила голову.

— Очень впечатляюще, — пробормотала Лорелея. — Она огромна.

— Что? — спросил Дэниел.

Он поборол желание опустить на место рубашку.

— Ваша гематома.

Он вспотел.

— Моя… что?

— Ваше распухшее колено.

Из груди мужчины вырвался облегченный вздох.

— Ох!

— Болит?

— Нет.

Лорелея надавила на опухоль. Он вздрогнул и поморщился от боли.

— Лгун, — бросила она. — Давайте теперь взглянем на вашу руку.

Рука тоже очень болела и распухла. Лорелея разбинтовала тугую повязку, легким движением смахнув кусочки гипса.

— На мой взгляд кость расположена правильно. Она срастется.

— А я… — Дэниел облизал пересохшие губы. От этой руки, которой он нажимал на курок, не один раз зависела его жизнь. — Она полностью заживет?

Лорелея успокаивающим движением коснулась его плеча:

— Я думаю, что заживет полностью. Не волнуйтесь.

После осмотра девушка вновь тщательно забинтовала и загипсовала его руку.

— Вы не должны шевелить рукой, пока гипс полностью не застынет.

Дэниел кивнул, а потом сидел, стиснув зубы, когда она меняла повязку на его голове.

— Примерно через неделю я сниму швы, — пообещала девушка.

Наконец она села и поставила ноги на выдвинутый из-под кровати ящик.

— Я ходила к месту обвала.

Дэниел поборол желание сесть.

— Вы что-нибудь нашли? — напряженно спросил он.

— Только ваш второй сапог, — девушка достала его из своего рюкзака и поставила у печки сушиться.

Напряжение потихоньку отпустило Дэниела.

— И еще кое-что, — добавила она.

На его лбу выступил пот, впитываясь в толстый слой бинтов на голове.

— Ну?

— Мне не стоило упоминать об этом. Я могу ошибаться. Вчера я думала только о том, как помочь вам, и не обращала внимания на происходящее вокруг меня.

Черт возьми, да она издевается над ним, испытывает его терпение.

— Продолжайте, Лорелея, — подбодрил он ее.

— Я видела отпечатки следов и место, где кто-то недавно разгребал снег, — она задумалась. — Не могу сказать, кто это был и нашел ли он там что-нибудь, но я поспрашиваю.

— Поспрашивайте, — сказал он.

Сердце бешено билось. Ей богу, ему нужно закончить дело и поскорее убираться из этого места.

— Конечно, я это сделаю.

Теперь, закончив осмотр, девушка казалась очень смущенной и рассеянной. Дэниел использовал это, чтобы лучше рассмотреть, попытаться изучить и понять ее. Лорелея все больше и больше удивляла его. Ни один человек, который провел ночь в кресле, не выглядел бы так свежо. День, проведенный на улице, тоже пошел ей на пользу. Румяные щеки, блестящие кудрявые волосы, обрамляющие ее прелестное лицо, задорный блеск глаз — Дэниелу трудно было оторвать от нее взгляд.

Он пытался выбросить из головы все мысли о сострадании и помиловании. Каким бы ненавистным ни было его задание, Дэниел не имел выбора и права, отказаться от выполнения намеченного. В подземелье, парижской тюрьмы томился Жан Мьюрон — человек, от которого зависела безопасность Швейцарии. В великолепии Тюильрийского дворца затаилась женщина, которая знала, что значил для Дэниела Жан, и которая могла, погубить этого человека всего лишь одним словом. Если Дэниелу не удастся осуществить свой план, он поплатится за это собственной жизнью и жизнью человека, с которым связано будущее Швейцарии, на которого простой народ возлагает надежду на избавление от господства Бонапарта в их стране.