Ворон и роза - [13]

Лорелея рассмеялась:

— Такую работу выполнить очень непросто. Моя латынь ужасна.

— А я отлично знаю латынь, — заявил Дэниел. Боже, зачем он предлагает ей свою помощь?

Потому что это существенно облегчит исполнение его задания? Потому что, работая бок о бок с Лорелеей, он лучше узнает ее. Он изучит ее привычки, узнает ее уязвимые места.

— Правда, Вильгельм?

— Felix qui ptiut rerum cgnscere causas.

Лорелея на мгновение задумалась и перевела:

— Счастлив тот, кто сумеет постичь суть происходящего.

— Откуда вы знаете латынь?

Дэниел ожидал такой ловушки и был готов ответить.

— Понятия не имею. Но, кажется, контузия не повлияла на эти знания, и, вероятно, это единственное, что я помню.

Языки легко давались Дэниелу. Чтобы понравиться строгим наставникам в приюте для сирот в Санкт-Галлене, где он вырос, Дэниел старался преуспеть в обучении.

— Превосходно! — воскликнула девушка. Подавшись вперед, она положила свои маленькие руки на его. Руки целителя ласкают руки убийцы… Дэниел внутренне содрогнулся. Ему придется привыкнуть к ее близости, к ее приводящим в замешательство прикосновениям.

— Вы на самом деле хотите помочь мне? На это потребуется очень много времени.

Дэниел откинулся на подушку и осторожно высвободил свою руку.

— Дайте подумать. Завтра я планировал сосчитать перекладины на потолке. Послезавтра я хотел посмотреть на звезды. Но, возможно, я смогу пригодиться вам.

— О, Вильгельм!

Ее радость была искренней, ее звонкий смех совсем не похож на смех всех тех женщин, которых Дэниел знал до встречи с Лорелеей. Дэниел улыбнулся.

Девушка посмотрела на него и тотчас же стала серьезной.

— Что случилось, Лорелея?

— У вас замечательная улыбка.

Дэниел в замешательстве посмотрел на девушку.

— Мы приступим сейчас или подождем до завтра? — спросил он быстро, чтобы скрыть свое смущение.

— Очень мило с вашей стороны, но у нас ничего не получится. Почему профессор медицины должен читать работу женщины с таким ограниченным опытом работы?

— Потому что вы сохраните в тайне свое имя. Используйте только его начальные буквы. Составьте рекомендации от… дайте подумать, Фредонского лицея.

Она покачала головой, усмехнувшись:

— Я не могу поступить бесчестно. Кроме того, отец Джулиан никогда не позволит мне отослать эти бумаги. Он считает меня слишком подверженной соблазнам.

— Неужели? Да вы невинны как младенец! Отец Джулиан! Он, что, покровительствует вам?

— О да. Он всегда покровительствовал мне.

— Всегда?

— Да. С самого моего рождения.

— Вы сирота? — спросил Дэниел. Он затаил дыхание и ждал ее ответа. Сейчас от Лорелеи он узнает еще одну версию о ее рождении.

— Найденыш. Оставленная путешественницей, которая исчезла в темноте, — сказала девушка. Порывшись в карманах, она извлекла оттуда маленький кожаный мешочек: — Вот эти четки — все, что она оставила при мне, — нанизанные на нитку блестящие бусинки струились сквозь пальцы Лорелеи. — Она даже никак не назвала меня. Я представляю свою мать прекрасной леди, или, возможно, она была артисткой, или танцовщицей. О ней никто ничего не знает. Но у меня есть своя умная голова на плечах. Отец Джулиан всегда так говорит. Возможно, я унаследовала это от своего отца.

«Ничего подобного», — с отвращением подумал Дэниел.

— Отец Джулиан подавал прошение в епархию, чтобы мне позволили остаться в приюте, — продолжала Лорелея.

Настоятель, должно быть, знал, что она незаконнорожденная принцесса. Зачем иначе ему нужно было настаивать на том, чтобы растить и воспитывать девушку в чисто мужском обществе? Дэниелу хотелось спросить ее об отце, но он боялся вызвать ее подозрения.

— Вот и конец, — закончила Лорелея свой рассказ.

Дэниел полностью поверил ей. Она действительно не знала; кем были ее родители.

— Вашему рассказу или научному труду? — уточнил Дэниел.

— И тому и другому.

— Не рассказывайте настоятелю о своем трактате, — посоветовал он.

По выражению ее лица Дэниел понял, что о таком решении своей проблемы она даже не думала. Боже, какой же она была наивной. Обман был так же чужд ей, как хорошие манеры при дворе Жозефины.

— Но как я смогу проделать все это за его спиной? Он все узнает на исповеди.

— Вы считаете, что такой маленькой хитростью вы обречете себя на вечные муки в аду? Пусть это будет ложью во благо человечества, — успокоил ой девушку.

«Убийство во благо всей Швейцарии», — невесело подумал он. Дэниелу очень хотелось верить в это.

— Ваша работа очень ценна, чтобы скрывать ее, — продолжил он.

Легкая как птичка, Лорелея присела на краешек кровати и чмокнула его в губы.

— О, Вильгельм, я так вам благодарна.

Его черные мысли улетучились, словно облака при сильном ветре. Дэниел обнаружил, что ему приятен неповторимый весенний аромат ее дыхания, трепет едва прикоснувшихся к его губам нежных девичьих губ. В ее поцелуе не было ничего сексуального. Это была благодарность и признательность за мудрый совет и помощь. Непроизвольный жест обрадованного ребенка, само существование которого угрожало двум независимым нациям и который спас ему жизнь.

Утомленный происходившей в нем борьбой, Дэниел откинулся на подушку. Он, молча и смущенно смотрел на девушку. Локон каштановых волос обвился вокруг маленького уха, длинные ресницы отбрасывали тень на розовые от радостного волнения щеки.