Вор-любитель. Избранные рассказы о Раффлсе - [10]

Они не много знали о той игре, за которую я брался, а еще меньше знал я сам о том, что приключится со мной.

Это была довольно интересная поездка, в особенности после местечка, называющегося Уитльси, – настоящий глухой городишко на отлогих уступах гор, где, мне помнится, я ел убийственную баранину и пил чай при термометре, показывавшем трехзначную цифру в тени. Первые тридцать миль или вроде того шла хорошая, точно кованая дорога, по ней можно было объехать верхом хоть полсвета, но после Уитльси начались настоящие горные тропинки, которых я зачастую не мог даже разглядеть и предоставлял выбор кобыле. Она опускалась в глубокие рытвины, переплывала озера, и все время местность была ярко окрашена: гуттаперчевые деревья, фазаны и попугаи всех цветов радуги. В одном месте целый гуттаперчевый лес был облуплен и деревья стояли, как будто вымазанные белой краской, без листочка и без единого живого существа на целые мили. Но первое встреченное мною живое существо могло бы, пожалуй, вызвать у тебя мурашки по телу. Это была лошадь без всадника, мчавшаяся во весь опор через лесную чащу со свернувшимся на бок седлом и мотающимися стременами. Не долго думая, я ринулся ей наперерез на своей кляче, и задержал как раз вовремя, чтобы позволить человеку, галопировавшему сзади, привести все в порядок.

«Благодарю вас, сударь», – буркнул этот огромный детина, в красной клетчатой рубахе, напоминавший собой патриарха, но с дьявольским выражением в лице.

«Что-нибудь случилось?» – спросил я, задирая свою голову кверху.

«Да», – отвечал он, хмурясь и как бы преграждая дальнейшие расспросы.

«И нечто кровавое, – продолжал я, – если это кровь тут на седле?»

Ну, Банни, я, если хочешь, и сам злодей, но не думаю, чтобы когда-нибудь я поглядел на ближнего так, как этот детина поглядел на меня. Однако я сам смерил его взглядом с ног до головы и заставил признаться, что на перевернутом седле была действительно кровь. Тут он стал совсем шелковый и рассказал мне, каким образом все случилось. Один из его товарищей запутался в ветках деревьев и расцарапал себе нос, вот и все, но он все-таки оставался на лошади до тех пор, пока не свалился от сильной потери крови. Этот товарищ был тут неподалеку, за кустами.

Я уже говорил тебе, Банни, я не был таким опытным артистом, как теперь, ни в каком отношении, и мы расстались довольно добрыми друзьями. Незнакомец спросил меня, куда я держу путь, и когда я ответил, он проговорил, что я выгадаю семь миль и попаду в Йе на целый час раньше, если сойду в сторону от дороги и поеду напрямик к горной вершине, что виднелась через деревья, а затем двинусь вдоль канавы, которую я увижу с горы. Не улыбайся, Банни, я ведь сразу сказал тебе, что был младенцем в те дни. Разумеется, короткая дорога оказалась длиннющим крюком, и уже к поздним сумеркам я со своей убогой клячей увидал единственную улицу в Йе.

Я высматривал, где тут банкиркая контора, как вдруг кокой-то господин в белой паре сбежал вниз с веранды.

«Мистер Раффлс?» – осведомился он.

«Мистер Раффлс?» – отвечал я, смеясь и пожимая ему руку.

«Вы таки запоздали».

«Да. Меня сбили с дороги».

«Только-то и всего? Ну я вздыхаю с облегчением, – проговорил он. – Знаете ли, что тут рассказывают: в окрестностях появились свежеиспеченные разбойники, между Уитльси и Йе. Это такая же шайка, как была у Келли, толковали, что они отправили уже вас к праотцам, а между тем, они наскочили, как говорится, дока на доку?»

«Это случилось скорее сейчас».

Мой отпор покоробил его и как будто слегка удивил, однако, в моем замечании было гораздо более смысла, чем в его неловком комплименте по моему адресу.

«Боюсь, что вы найдете тут все довольно неуютным, – проговорил он, наконец, стаскивая с лошади мои чемоданы и передавая поводья слуге. – Счастье еще, что вы холостяк, как и я».

Я не мог хорошенько уловить смысл и этого последнего замечания, потому что, будь я женат, я едва ли привез бы к нему свою жену, так сразу, без церемоний. Я пробормотал какую-то банальную фразу, он же добавил, что все, вероятно, устроится, когда я поживу здесь подольше, как будто я намеревался коротать с ним целые недели.

«Однако, – подумал я, – у этих колониальных жителей настоящая мания гостеприимства». Тем не менее, все еще удивляясь, я отправился вслед за ним в жилое помещение банка.

«Обед будет готов через четверть часа, – сказал он, когда мы вошли. – Я думаю, вы с удовольствием сначала примете душ: все необходимое для этого есть в комнате в конце коридора. Позвоните, если будете в чем-то нуждаться, ваш багаж, между прочим, еще не доставлен, но есть письмо, принесенное нынче утром».

«Не ко мне же?»

«Нет, к вам. Разве вы не ждали его?»

«Разумеется, не ждал».

«Ну, а оно пришло».

И вот, когда он провел меня в мою в комнату, я прочел на конверте адрес, написанный мной самим к У. Ф. Раффлсу!

Банни, я знаю, тебе случалось испивать горькую чашу до дна, ты знаешь, каково это. Все, что я могу тебе сказать, это, что при виде такого письма я до того упал духом, как никогда еще, я думаю, дружище, не случалось тебе падать. Я не в состоянии был ничего проговорить, а стоял лишь с собственным своим письмом в руках, пока мой собеседник не счел более приличным оставить меня одного.