Вопль впередсмотрящего [Повесть. Рассказы. Пьеса] - [6]

Шрифт
Интервал


Спасательная лодка оказалась перегруженной, пришлось шестерых выбросить за борт.


Тело, тела, процесс взаимного проникновения.


Для закрепления заготовок столярный верстак оборудован винтовым зажимом.


Чтобы найти одно из слагаемых, нужно из суммы вычесть другое слагаемое.


Звуки мы слышим и произносим, буквы видим, пишем.


Нужно уметь правильно держать молоток.


* * *

— И вот…


— И вот ты идёшь на станцию воровать уголь. Темно?


— Темно.


— Охрана существует?


— Да.


— Уголь находится в железном бункере.


— Для заправки вагонов.


— До бункера — вагоны и рельсы.


— Ты проползаешь под вагонами.


— Прислушиваешься.


— И ползёшь дальше.


— С мешком под курточкой.


— Но вот чьи-то шаги.


— Это ботинки охранника.


— Ты ложишься на шпалы.


— И видишь крепкие ботинки.


— Но он здесь не один.


— Да.


— Тут глаз да глаз. Иначе припишут многое другое.


— Да.


— И вот?


— И вот наступает подходящий момент, но ты пока не решаешься.


— Мало ли чего.


— В том-то и дело.


— Ну, можно начинать.


— Страшно?


— Страшно, что если поймают, то на тебя навесят всё, в том числе и убитого охранника.


— И ты с пустым мешком ползёшь домой.


— Да-с.


— Ни угля, ни дров.


— Именно.


* * *

Он положительно характеризуется и по месту жительства, и по месту работы.


У него позитивный взгляд.


Грехов у него не было, нет и не будет.


Кто-то идёт сюда.


Кажется, это он.


Нужно спрятаться.


* * *

Солнечно, тихо, тепло.


Лежит на соломе, бормочет про судно.


Судно.


Они тогда перевернулись, и он получил перелом основания черепа.


* * *

Мимо проходит путник, о котором когда-то нужно было узнать, когда он придёт.


Он пока ещё идёт.


В поле зябь, в море зыбь.


Здесь, под небом чужим, я как гость нежеланный.


Здесь, под небом своим — то же самое.


Ветер, солома, волны.


Лес ровный, будто войска на параде.


Ни земли, ни цветов, ничего, ни звука.


И вдруг — волк матёрый.


Но он — фанерный.


* * *

Играли в пинг-понг, пили вино, что-то ещё, ещё.



Но нужно возвращаться на судно.


— Где судно?


— На дне.


* * *

Они стоят, сидят под забором.


Подзаборная речь, музыка.


Сумерки.


Одинокий холм на окраине города.


Огни приближаются, удаляются, гаснут.


Тут всегда ветер.


Комета Шумейкеров—Леви должна столкнуться с Юпитером.


Белый плащ.


* * *

Да, но…


Позвольте задать вам вопрос.


Хотелось бы отметить…


Что…


Не могли бы вы сказать…


Доказательств пока нет.


Или это завуалированная тактика Макиавелли.


Но так ли это?


Холодный туман ползёт с моря.


Море, море.


Mori.


* * *

Он родился под раскаты грома и вспышки молний осенней грозы и умер под раскаты грома и вспышки молний осенней грозы.


Крик в ночи, говорил он, подавленное рыдание, застрявший в горле смех.


* * *

Ведро. Пустое оцинкованное ведро.


Человек в белом плаще.


Кто он такой?


ЧБП.


Человек в белом плаще.


Белое судно, летящее на волнорез.


Ящик с гнутыми, ржавыми гвоздями.


Чьи-то ноги торчат из кустов дикой сирени на склоне к морю.


Глина, песок, ветер.


* * *

Раннее утро, вокзал, почти никого.


— Что ты здесь делаешь?


— Ничего.


— Что тебе здесь нужно?


— Ничего.


— Кофе хочешь?


Человек в белом плаще приглашает в кафе.


— Ты, наверное, хочешь уехать? — спрашивает он.


— Нет.


— Куда ты хочешь уехать?


— Я вам уже ответил.


— Тебе плохо дома?


— Нет.


— Ты видишь, чувствуешь, что что-то не сообразуется?


— Что-то?


— Что-то.


— Что ж.


— Что ж.


— Мне пока что нечего сказать тебе.


— Взаимно.


— Уголь.


— Угол?


— Оставим вопрос об угле. Ты не готов ответить на этот вопрос?


— Уголь будет.


— Каким образом?


— Анастас привезёт.


— Ладно, я ухожу. Мне, я вижу, не с кем здесь поговорить.


— Тем не менее…


— Ачипачи, — сказал он и ушёл.


* * *

Солнце. Солнце восходит.


Толстой сказал, что он уже не может начинать с «солнце восходит».


Это его проблемы.


Тем не менее.


И очарование лесов, полей и морей, кустов, цветов и деревьев, и её сжатых ног в серой юбке на склоне холма.


* * *

Окружность вписана в треугольник.


Мотоциклист мчится по просёлочной дороге и через какое-то время догоняет велосипедиста.


Основные элементы байдарки изображены на рис. 18.


Испанский флот выходит на подавление исламских мятежей на юге Манилы.


НОТ — научная организация труда.


В Петербурге уже злословят по поводу Анны и Каренина.


Во французском языке нет падежей.


Проявитель превращает скрытое изображение в видимое.


Граб относится к твёрдым породам дерева.


— Что с углём? — спрашивает мать отца.


— Уголь будет, — отвечает отец.


Автобус остановился и пошёл дальше.


На горизонте появилось судно.


* * *

Туман. Туман — опасность для судов. Нужно подавать звуковые сигналы. Миша хочет отправиться в кругосветное путешествие на ведре. Он не шутит. Нужно что-то делать.


* * *

Нужно что-то делать.


Окружность была описана около треугольника, а теперь она вписана.


Поражение Афин.


Возвышение Македонии.


* * *

Несмотря на рекомендательные письма, Гоголь не может в Петербурге найти себе подходящего места службы.


Гусей крикливых караван тянулся к югу.


Крикливых — определение, кричали громко — обстоятельство.


Прилетели долгожданные ласточки и снегири.


— Так ли это? — спрашивает ЧБП.


— Не так ли, но так ли, — отвечает Миша.


— Увы, на разные забавы я много жизни погубил, — грустно говорит ЧБП.


— Не знаю, — отвечает Миша, — в данный момент мне нужно освоить молоток В. Д. Гаврилова с четырёхгранной линзой и пустотелостью рукоятки, в которой вмещается 0,25 л водки.


Еще от автора Анатолий Николаевич Гаврилов
Услышал я голос

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Берлинская флейта [Рассказы; повести]

«Рассказы Анатолия Гаврилова — одно из самых заметных явлений в современной малой прозе. Эффект от его короткого рассказа примерно такой: полмира чудом отразилось в зеркальце заднего вида, вместилось в рамку. Необыкновенная плотность и в то же время суховатая легкость, лучшие слова в лучшем порядке. Гаврилов работает возле той недостижимой точки, откуда расходятся проза, поэзия и эссеистика».


Берлинская флейта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Под навесами рынка Чайковского. Выбранные места из переписки со временем и пространством

Новая, после десятилетнего перерыва, книга владимирского писателя, которого называют живым классиком русской литературы. Минималист, мастер короткого рассказа и парадоксальной зарисовки, точного слова и поэтического образа – блистательный Анатолий Гаврилов. Книгу сопровождают иллюстрации легендарного петербургского художника и музыканта Гаврилы Лубнина. В тексте сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации.


Рекомендуем почитать
Ложь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Женщина, не склонная к авантюрам

Наталия Хабарова — родилась в г. Караганде (Казахстан). После окончания Уральского госуниверситета работала в газете «На смену», затем в Свердловской государственной телерадиокомпании — в настоящее время шеф-редактор службы информации радио. Рассказ «Женщина, не склонная к авантюрам» — ее дебют в художественной прозе.


Колдун

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Человек из тридцать девятого

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Солнце сквозь пальцы

Шестнадцатилетнего Дарио считают трудным подростком. У него не ладятся отношения с матерью, а в школе учительница открыто называет его «уродом». В наказание за мелкое хулиганство юношу отправляют на социальную работу: теперь он должен помогать Энди, который испытывает трудности с речью и передвижением. Дарио практически с самого начала видит в своем подопечном обычного мальчишку и прекрасно понимает его мысли и чувства, которые не так уж отличаются от его собственных. И чтобы в них разобраться, Дарио увозит Энди к морю.


Мастерская дьявола

«Мастерская дьявола» — гротескная фантасмагория, черный юмор на грани возможного. Жители чешского Терезина, где во время Второй мировой войны находился фашистский концлагерь, превращают его в музей Холокоста, чтобы сохранить память о замученных здесь людях и возродить свой заброшенный город. Однако благородная идея незаметно оборачивается многомиллионным бизнесом, в котором нет места этическим нормам. Где же грань между памятью о преступлениях против человечности и созданием бренда на костях жертв?


Видоискательница

Новая книга Софьи Купряшиной «Видоискательница» выходит после длительного перерыва: за последние шесть лет не было ни одной публикации этого важнейшего для современной словесности автора. В книге собран 51 рассказ — тексты, максимально очищенные не только от лишних «историй», но и от условного «я»: пол, возраст, род деятельности и все социальные координаты утрачивают значимость; остаются сладостно-ядовитое ощущение запредельной андрогинной России на рубеже веков и язык, временами приближенный к сокровенному бессознательному, к едва уловимому рисунку мышления.


Пепел красной коровы

Рожденная на выжженных берегах Мертвого моря, эта книга застает читателя врасплох. Она ошеломляюще искренна: рядом с колючей проволокой военной базы, эвкалиптовыми рощицами, деревьями — лимона и апельсина — через край льется жизнь невероятной силы. Так рассказы Каринэ Арутюновой возвращают миру его «истинный цвет, вкус и запах». Автору удалось в хаотическом, оглушающем шуме жизни поймать чистую и сильную ноту ее подлинности — например, в тяжелом пыльном томе с золотым тиснением на обложке, из которого избранные дети узнают о предназначении избранной красной коровы.


Наследницы Белкина

Повесть — зыбкий жанр, балансирующий между большим рассказом и небольшим романом, мастерами которого были Гоголь и Чехов, Толстой и Бунин. Но фундамент неповторимого и непереводимого жанра русской повести заложили пять пушкинских «Повестей Ивана Петровича Белкина». Пять современных русских писательниц, объединенных в этой книге, продолжают и развивают традиции, заложенные Александром Сергеевичем Пушкиным. Каждая — по-своему, но вместе — показывая ее прочность и цельность.


Изобилие

Новая книга рассказов Романа Сенчина «Изобилие» – о проблеме выбора, точнее, о том, что выбора нет, а есть иллюзия, для преодоления которой необходимо либо превратиться в хищное животное, либо окончательно впасть в обывательскую спячку. Эта книга наверняка станет для кого-то не просто частью эстетики, а руководством к действию, потому что зверь, оставивший отпечатки лап на ее страницах, как минимум не наивен: он знает, что всё есть так, как есть.