Вопль впередсмотрящего [Повесть. Рассказы. Пьеса] - [14]

Шрифт
Интервал


Вид у него был грустный. Нет, дело не касается судна, дело в чём-то другом, он довольно туманно изложил проблему, я ничего не понял.


* * *

The verb — глагол.


They went to the seaside — Они поехали на море.


Да, поехали, т. е. пошли.


Они помогали яхтсменам готовить яхты к регате, т. е. шкурили, олифили, красили и проч.


Их угостили.


Блевали на пляже и дома. На пляже — под музыку Арно Бабаджаняна. Дома — под песни Лили Ивановой, Радмилы Караклаич и «Бранденбургский концерт» И. С. Баха.


* * *

— Бывает.


— Да.


— Чего только не бывает.


— Обычное дело.


— Такое.


— Шпангоут!


— Ха-ха-ха! Рангоут!


— Охо-хо-хо! Оверштаг!


— Фордевинд!


— Рок!


— Роклеры!


— Шмоклеры!


— Встать, когда перед тобой… ха-ха-ха.


— Да.


— Ну, ничего. Синеет море за бульваром.


— Привоз французский весь в дыму…


— А-а-а.


— О-о-о.


* * *

Оверштаг — хрен его знает.


Фордевинд — нужно уточнить.


Надир — уточнить.


Необходимо в первую очередь знать, что…


Их…


Ich liebe dich… в том числе… то есть расположение… светила… на небесной сфере… азимут и высота светила… но Ich liebe dich… то есть… и если светило на меридиане… ха-ха-ха… и другой вертикали… до центра… до центра светила…


* * *

Погода была неустойчивой, дул сильный шквальный ветер, мы шли вдоль восточного побережья, капитан сказал, что солнечно, светло, тихо, что изобразительные средства фотографии позволяют уйти от документальности, что это по-прежнему не потеряло своего значения, что глубина жизненного содержания, а также отточенность изобразительных форм, что иногда ошибочно полагают, что совершенно очевидно, но отнюдь не следует вывод, что нужно делать фордевинд, что некоторые пытаются сделать оверштаг, они словно находятся в плену у приёмов и никак не могут… не в состоянии от них… от них освободиться… нужно… нужно освободиться… нужно перейти… мысль, мышление! — закричал он и рухнул на палубу..


* * *

The preposition — предлог.


Качество древесины дуба тем выше, чем больше возраст дерева.


Позже выяснилось, что капитан погибшего судна не имел достаточной квалификации.


* * *

Не было счастливее человека, чем Акакий Акакиевич, когда наконец принёс ему новую шинель портной.


Месопотамия — родина нескольких цивилизаций.


Well — хорошо, fast — быстро.


И это судно на полном ходу врезается в другое судно.


* * *

Тихо, солнечно, тепло. Виноград уже созрел. Пора делать вино.


Парк, Гайдн. Женщина приглашает его танцевать. Они танцуют. Она была в платье из шифона.


Шифон, музыка, деревья.


Беспокоит рулевое управление.


Специалисты сделают.


* * *

Купили новый сервант.


Человек в белом плаще что-то сказал, но мы не поняли.


Выпить отказался, ушёл.


Сервант новый, на ножках.


Блестит.


Ночью проснёшься и посмотришь на него.


Сервант.


* * *

Музыка Баха, Бетховена.


Новый сервант.


Ослабли гайки шаровых пальцев тяг.


Нужно смотреть.


Зима в тот год была удивительно мягкой.


Kate and Nick were here.


Катя и Коля были здесь.


Скоро они поженятся.


Имя существительное, имя прилагательное.


Сокращение дробей.


Вставить ножовочное полотно, стоять устойчиво, свободно.


* * *

Пришёл Миша, я спросил о судне, он ответил, что это вполне реально, что оно строится.


Оно строится.


* * *

И мы снова поехали туда.


Там степная часть испытывает большое влияние гранитов. Почва там обогащена обломками гранитов. И постепенно разрушается.


Это позволяет…


Впрочем, это научная сфера.


Мы ехали на мотоцикле.


Было холодно.


* * *

If I was not sick, I would go to cinema — Если бы я не был болен, я бы пошёл в кино.


Они ходили. Там было что-то про Гамлета.


* * *

— Быть или не быть, — сказал Миша.


— Ты о чём?


— О судне.


— Не знаю. Всё зависит от тебя.


— Быть.


* * *

Быть или не быть.


Правой рукой обхватить рукоятку и резать металл.


Проверь смазку трущихся частей.


Астров к Соне не питает никаких чувств.


Чехов, «Чайка».


* * *

Пасмурно, прохладно.


По окончании университета она преподавала английский язык в тюрьмах и психбольницах.


Пасмурно, прохладно.


* * *

Облачно, с прояснениями.


Художник Сары-Юрьев бежит от повседневности в мир космических коллизий, за ним гонится его жена, Ольга Ивановна, он бежит в сторону глинистого обрыва, за которым хмуро расстилается море.


Она хочет остановить его, но разве это возможно?


* * *

— Пасмурно.


— Прохладно.


— Ветер зюйд-зюйд-вест.


— Курс зюйд-ост-тень-зюйд.


— Тень?


— Так написано в пособии.


— Ты готов к тренировкам?


— Не совсем.


— В чём дело?


— Что-то нездоровится.


— Плевать, пошли.


Пошли к холму отрабатывать основные приёмы.


* * *

Не плачь, дорогая.


Разве в том моя вина,


Что…


* * *

Догорает наша роща, дорогая.


Вот и тёща слегла.


Вот и сын в рюмку смотрит.


Это ужасно.


По себе знаю.


* * *

Время вносит свои коррективы.


Она отвернулась к окну.


Наверное, плачет.


— Если на срез сырой картофелины капнуть йод, то срез окрасится в синий цвет.


— Да, — говорит она, продолжая стоять у окна. — Может, отдохнёшь?


* * *

Да, можно и лечь, но разве в этом… разве мы рождены… например, железный гвоздь. Обычный железный гвоздь. Но если его опустить в раствор… в раствор медного купороса, то…


— Ложись, ложись, — говорит она, — ложись, отдохни, а дальше видно будет.


* * *

Краткие прилагательные. Труд необходим и полезен. Необходим и полезен — краткие прилагательные.


Длина окружности.


Площадь круга.


О смерти Пушкина Гоголь узнаёт в Париже.


Еще от автора Анатолий Николаевич Гаврилов
Берлинская флейта [Рассказы; повести]

«Рассказы Анатолия Гаврилова — одно из самых заметных явлений в современной малой прозе. Эффект от его короткого рассказа примерно такой: полмира чудом отразилось в зеркальце заднего вида, вместилось в рамку. Необыкновенная плотность и в то же время суховатая легкость, лучшие слова в лучшем порядке. Гаврилов работает возле той недостижимой точки, откуда расходятся проза, поэзия и эссеистика».


Услышал я голос

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Берлинская флейта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Под навесами рынка Чайковского. Выбранные места из переписки со временем и пространством

Новая, после десятилетнего перерыва, книга владимирского писателя, которого называют живым классиком русской литературы. Минималист, мастер короткого рассказа и парадоксальной зарисовки, точного слова и поэтического образа – блистательный Анатолий Гаврилов. Книгу сопровождают иллюстрации легендарного петербургского художника и музыканта Гаврилы Лубнина. В тексте сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации.


Рекомендуем почитать
Кисмет

«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…


После запятой

Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.


Долгожители

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


День денег

С чего начинается день у друзей, сильно подгулявших вчера? Правильно, с поиска денег. И они найдены – 33 тысячи долларов в свертке прямо на земле. Лихорадочные попытки приобщиться к `сладкой жизни`, реализовать самые безумные желания и мечты заканчиваются... таинственной пропажей вожделенных средств. Друзьям остается решить два вопроса. Первый – простой: а были деньги – то? И второй – а в них ли счастье?


Сборник рассказов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Лемяшинский триптих (Рассказы)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Видоискательница

Новая книга Софьи Купряшиной «Видоискательница» выходит после длительного перерыва: за последние шесть лет не было ни одной публикации этого важнейшего для современной словесности автора. В книге собран 51 рассказ — тексты, максимально очищенные не только от лишних «историй», но и от условного «я»: пол, возраст, род деятельности и все социальные координаты утрачивают значимость; остаются сладостно-ядовитое ощущение запредельной андрогинной России на рубеже веков и язык, временами приближенный к сокровенному бессознательному, к едва уловимому рисунку мышления.


Наследницы Белкина

Повесть — зыбкий жанр, балансирующий между большим рассказом и небольшим романом, мастерами которого были Гоголь и Чехов, Толстой и Бунин. Но фундамент неповторимого и непереводимого жанра русской повести заложили пять пушкинских «Повестей Ивана Петровича Белкина». Пять современных русских писательниц, объединенных в этой книге, продолжают и развивают традиции, заложенные Александром Сергеевичем Пушкиным. Каждая — по-своему, но вместе — показывая ее прочность и цельность.


Пепел красной коровы

Рожденная на выжженных берегах Мертвого моря, эта книга застает читателя врасплох. Она ошеломляюще искренна: рядом с колючей проволокой военной базы, эвкалиптовыми рощицами, деревьями — лимона и апельсина — через край льется жизнь невероятной силы. Так рассказы Каринэ Арутюновой возвращают миру его «истинный цвет, вкус и запах». Автору удалось в хаотическом, оглушающем шуме жизни поймать чистую и сильную ноту ее подлинности — например, в тяжелом пыльном томе с золотым тиснением на обложке, из которого избранные дети узнают о предназначении избранной красной коровы.


Изобилие

Новая книга рассказов Романа Сенчина «Изобилие» – о проблеме выбора, точнее, о том, что выбора нет, а есть иллюзия, для преодоления которой необходимо либо превратиться в хищное животное, либо окончательно впасть в обывательскую спячку. Эта книга наверняка станет для кого-то не просто частью эстетики, а руководством к действию, потому что зверь, оставивший отпечатки лап на ее страницах, как минимум не наивен: он знает, что всё есть так, как есть.