Вопль впередсмотрящего [Повесть. Рассказы. Пьеса] - [14]
Вид у него был грустный. Нет, дело не касается судна, дело в чём-то другом, он довольно туманно изложил проблему, я ничего не понял.
The verb — глагол.
They went to the seaside — Они поехали на море.
Да, поехали, т. е. пошли.
Они помогали яхтсменам готовить яхты к регате, т. е. шкурили, олифили, красили и проч.
Их угостили.
Блевали на пляже и дома. На пляже — под музыку Арно Бабаджаняна. Дома — под песни Лили Ивановой, Радмилы Караклаич и «Бранденбургский концерт» И. С. Баха.
— Бывает.
— Да.
— Чего только не бывает.
— Обычное дело.
— Такое.
— Шпангоут!
— Ха-ха-ха! Рангоут!
— Охо-хо-хо! Оверштаг!
— Фордевинд!
— Рок!
— Роклеры!
— Шмоклеры!
— Встать, когда перед тобой… ха-ха-ха.
— Да.
— Ну, ничего. Синеет море за бульваром.
— Привоз французский весь в дыму…
— А-а-а.
— О-о-о.
Оверштаг — хрен его знает.
Фордевинд — нужно уточнить.
Надир — уточнить.
Необходимо в первую очередь знать, что…
Их…
Ich liebe dich… в том числе… то есть расположение… светила… на небесной сфере… азимут и высота светила… но Ich liebe dich… то есть… и если светило на меридиане… ха-ха-ха… и другой вертикали… до центра… до центра светила…
Погода была неустойчивой, дул сильный шквальный ветер, мы шли вдоль восточного побережья, капитан сказал, что солнечно, светло, тихо, что изобразительные средства фотографии позволяют уйти от документальности, что это по-прежнему не потеряло своего значения, что глубина жизненного содержания, а также отточенность изобразительных форм, что иногда ошибочно полагают, что совершенно очевидно, но отнюдь не следует вывод, что нужно делать фордевинд, что некоторые пытаются сделать оверштаг, они словно находятся в плену у приёмов и никак не могут… не в состоянии от них… от них освободиться… нужно… нужно освободиться… нужно перейти… мысль, мышление! — закричал он и рухнул на палубу..
The preposition — предлог.
Качество древесины дуба тем выше, чем больше возраст дерева.
Позже выяснилось, что капитан погибшего судна не имел достаточной квалификации.
Не было счастливее человека, чем Акакий Акакиевич, когда наконец принёс ему новую шинель портной.
Месопотамия — родина нескольких цивилизаций.
Well — хорошо, fast — быстро.
И это судно на полном ходу врезается в другое судно.
Тихо, солнечно, тепло. Виноград уже созрел. Пора делать вино.
Парк, Гайдн. Женщина приглашает его танцевать. Они танцуют. Она была в платье из шифона.
Шифон, музыка, деревья.
Беспокоит рулевое управление.
Специалисты сделают.
Купили новый сервант.
Человек в белом плаще что-то сказал, но мы не поняли.
Выпить отказался, ушёл.
Сервант новый, на ножках.
Блестит.
Ночью проснёшься и посмотришь на него.
Сервант.
Музыка Баха, Бетховена.
Новый сервант.
Ослабли гайки шаровых пальцев тяг.
Нужно смотреть.
Зима в тот год была удивительно мягкой.
Kate and Nick were here.
Катя и Коля были здесь.
Скоро они поженятся.
Имя существительное, имя прилагательное.
Сокращение дробей.
Вставить ножовочное полотно, стоять устойчиво, свободно.
Пришёл Миша, я спросил о судне, он ответил, что это вполне реально, что оно строится.
Оно строится.
И мы снова поехали туда.
Там степная часть испытывает большое влияние гранитов. Почва там обогащена обломками гранитов. И постепенно разрушается.
Это позволяет…
Впрочем, это научная сфера.
Мы ехали на мотоцикле.
Было холодно.
If I was not sick, I would go to cinema — Если бы я не был болен, я бы пошёл в кино.
Они ходили. Там было что-то про Гамлета.
— Быть или не быть, — сказал Миша.
— Ты о чём?
— О судне.
— Не знаю. Всё зависит от тебя.
— Быть.
Быть или не быть.
Правой рукой обхватить рукоятку и резать металл.
Проверь смазку трущихся частей.
Астров к Соне не питает никаких чувств.
Чехов, «Чайка».
Пасмурно, прохладно.
По окончании университета она преподавала английский язык в тюрьмах и психбольницах.
Пасмурно, прохладно.
Облачно, с прояснениями.
Художник Сары-Юрьев бежит от повседневности в мир космических коллизий, за ним гонится его жена, Ольга Ивановна, он бежит в сторону глинистого обрыва, за которым хмуро расстилается море.
Она хочет остановить его, но разве это возможно?
— Пасмурно.
— Прохладно.
— Ветер зюйд-зюйд-вест.
— Курс зюйд-ост-тень-зюйд.
— Тень?
— Так написано в пособии.
— Ты готов к тренировкам?
— Не совсем.
— В чём дело?
— Что-то нездоровится.
— Плевать, пошли.
Пошли к холму отрабатывать основные приёмы.
Не плачь, дорогая.
Разве в том моя вина,
Что…
Догорает наша роща, дорогая.
Вот и тёща слегла.
Вот и сын в рюмку смотрит.
Это ужасно.
По себе знаю.
Время вносит свои коррективы.
Она отвернулась к окну.
Наверное, плачет.
— Если на срез сырой картофелины капнуть йод, то срез окрасится в синий цвет.
— Да, — говорит она, продолжая стоять у окна. — Может, отдохнёшь?
Да, можно и лечь, но разве в этом… разве мы рождены… например, железный гвоздь. Обычный железный гвоздь. Но если его опустить в раствор… в раствор медного купороса, то…
— Ложись, ложись, — говорит она, — ложись, отдохни, а дальше видно будет.
Краткие прилагательные. Труд необходим и полезен. Необходим и полезен — краткие прилагательные.
Длина окружности.
Площадь круга.
О смерти Пушкина Гоголь узнаёт в Париже.
«Рассказы Анатолия Гаврилова — одно из самых заметных явлений в современной малой прозе. Эффект от его короткого рассказа примерно такой: полмира чудом отразилось в зеркальце заднего вида, вместилось в рамку. Необыкновенная плотность и в то же время суховатая легкость, лучшие слова в лучшем порядке. Гаврилов работает возле той недостижимой точки, откуда расходятся проза, поэзия и эссеистика».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая, после десятилетнего перерыва, книга владимирского писателя, которого называют живым классиком русской литературы. Минималист, мастер короткого рассказа и парадоксальной зарисовки, точного слова и поэтического образа – блистательный Анатолий Гаврилов. Книгу сопровождают иллюстрации легендарного петербургского художника и музыканта Гаврилы Лубнина. В тексте сохранены особенности авторской орфографии и пунктуации.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С чего начинается день у друзей, сильно подгулявших вчера? Правильно, с поиска денег. И они найдены – 33 тысячи долларов в свертке прямо на земле. Лихорадочные попытки приобщиться к `сладкой жизни`, реализовать самые безумные желания и мечты заканчиваются... таинственной пропажей вожделенных средств. Друзьям остается решить два вопроса. Первый – простой: а были деньги – то? И второй – а в них ли счастье?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга Софьи Купряшиной «Видоискательница» выходит после длительного перерыва: за последние шесть лет не было ни одной публикации этого важнейшего для современной словесности автора. В книге собран 51 рассказ — тексты, максимально очищенные не только от лишних «историй», но и от условного «я»: пол, возраст, род деятельности и все социальные координаты утрачивают значимость; остаются сладостно-ядовитое ощущение запредельной андрогинной России на рубеже веков и язык, временами приближенный к сокровенному бессознательному, к едва уловимому рисунку мышления.
Повесть — зыбкий жанр, балансирующий между большим рассказом и небольшим романом, мастерами которого были Гоголь и Чехов, Толстой и Бунин. Но фундамент неповторимого и непереводимого жанра русской повести заложили пять пушкинских «Повестей Ивана Петровича Белкина». Пять современных русских писательниц, объединенных в этой книге, продолжают и развивают традиции, заложенные Александром Сергеевичем Пушкиным. Каждая — по-своему, но вместе — показывая ее прочность и цельность.
Рожденная на выжженных берегах Мертвого моря, эта книга застает читателя врасплох. Она ошеломляюще искренна: рядом с колючей проволокой военной базы, эвкалиптовыми рощицами, деревьями — лимона и апельсина — через край льется жизнь невероятной силы. Так рассказы Каринэ Арутюновой возвращают миру его «истинный цвет, вкус и запах». Автору удалось в хаотическом, оглушающем шуме жизни поймать чистую и сильную ноту ее подлинности — например, в тяжелом пыльном томе с золотым тиснением на обложке, из которого избранные дети узнают о предназначении избранной красной коровы.
Новая книга рассказов Романа Сенчина «Изобилие» – о проблеме выбора, точнее, о том, что выбора нет, а есть иллюзия, для преодоления которой необходимо либо превратиться в хищное животное, либо окончательно впасть в обывательскую спячку. Эта книга наверняка станет для кого-то не просто частью эстетики, а руководством к действию, потому что зверь, оставивший отпечатки лап на ее страницах, как минимум не наивен: он знает, что всё есть так, как есть.