Воображенные сонеты - [51]

Как шествует берберский жеребец;

На чепраке злаченое тисненье,

Коленопреклоненные моленья

Под громкий стук восторженных сердец

О том, чтоб славу вырвать у врага

И выиграть финальные бега.

Сиены площадь — ныне ипподром;

На ней гербов и стягов пантомима;

И рев толпы взмывает над крестом,

А реву вторит колокольный звон;

Похожая на чашу пилигрима,

Она своим величием сравнима

С могучим Колизеем; и смешон

Любой, кто смеет усомнится в том,

Сколь славен древний этот ипподром.

Но для начала — праздничный парад,

На солнце реют пышные знамена;

Пажи ведут коней под гром рулад,

И блеск щитов, и пестрота попон;

И капитаны каждого района

Ведут отряд под дудки и тромбоны;

Пантера — прошлых скачек чемпион —

Чеканит гордый шаг, и каждый рад

Воздать ей честь, пока идет парад.

Знаменоносцы, все до одного,

Вышагивают с яркими гербами,

Великое являя мастерство:

Бросают флаги в воздух, а потом

Подхватывают ловкими руками;

Вот ратуша, одетая шелками,

И к ней людской подкатывает ком;

Встречает городское торжество

Совет коммуны, все до одного.

Вот катится повозка-исполин,

Волами белоснежными влекома;

Она несет штандарт былых годин,

Республики Сиенской гордый знак,

И Мартинеллы звон подобен грому,

С ним хитрая Флоренция знакома —

Он плыл над ревом яростных атак.

И вьется, словно прошлого помин,

С волчицей смелой знамя-исполин.

Те, кто наряжен в яркие цвета

Пантеры, не выказывает страха.

Сто тысяч прочно заняли места,

Болельщики встречают скакунов,

Что прямо в гонку прянули с размаху:

Сыча, Волну, Жирафа, Черепаху,

Улитки неуступчивых сынов

Или птенцов Орлиного гнезда,

Тех, что одеты в желтые цвета.

Но вот уже пошел последний круг,

И чья-то карта скоро будет бита;

Проворной Черепахи бег упруг,

Потом Пантера вырвалась на миг,

Но рядом с ней процокали копыта,

Ее в финале обошла Улита!

«Улитка!» — раздается общий крик,

И в ореоле снисканных заслуг

Улитка чинно завершает круг.

Сегодня ей пропраздновать всю ночь,

И старикам, сидящим за столами,

Приятно в ступе воду потолочь,

Воспев былые подвиги Улитки;

Но их рассказы тонут в громком гаме,

И факелы над мрачными дворцами

Горят во тьме, как золотые слитки;

На улицах кутеж; унынье, прочь!

Нам спать не доведется в эту ночь.

В стихотворении описан знаменитый праздник Палио контрад, дважды в год проходящий в итальянском городке Сиена с XIV в. Контрады — это 17 районов города, каждая из них имеет свой флаг и герб с изображением животного-покровителя: Орел, Гусеница, Улитка, Домовый сыч, Дракон, Жираф, Дикобраз, Единорог, Волчица, Раковина, Гусь, Волна, Пантера, Лес, Черепаха, Башня и Баран.

…штандарт былых годин — символом города является римская волчица, так как по легенде Сиена была основана Сенио, сыном Рема. Сиена и Флоренция в средние века находились в постоянном соперничестве.

Мартинелла — колокол, которым в те времена подавали сигналы войску.

Ода проходящей грозе

Над миром Божий гнев плывет

В тени Господних крыл,

И, вздрогнув, замирает тот,

Кто Божьей кары в страхе ждет,

И злое дело скрыл.

Могучий громовой раскат

Раскалывает тьму;

Трясутся горы и дрожат;

Мой слух и мой бессонный взгляд

Покорствуют Ему.

И снова громовой удар;

О чем Твой гнев, Господь?

Зачем Ты шлешь огонь и жар —

Низринуть дуб, могуч и стар,

Иль мачту расколоть?

Твой гнев тревожит выси гор

И глубь подземных стран,

И ропщет, подымая взор,

Немотствовавший до сих пор

Поверженный Титан.

Восходит войско дерзких древ

В небесный окоем —

Ты, строй их сомкнутый презрев,

Излей на них рассветный гнев,

Спали дотла огнем.

Твой грозный глас в теснине скал

Пророкотал и стих;

Он выход ярости искал;

Твой страшен рык и зол оскал

Для робких душ людских.

Над горной цепью, что легла

Вдоль дремлющих полей,

Над морем — распахни крыла,

Побей их градом добела,

И ливнями залей.

О гнев небесный, поспеши,

Презреньем уязвлен;

Проникни в глубь людской души,

Жилища, кровли сокруши,

И мощь зубчатых стен;

На краткий миг угомонись

Обманной тишиной;

Со всею силой соберись —

И, вспыхнув, высвети и высь,

И весь простор земной.

Всё проницает Божий лик;

Во тьме ночной видны

Дворцы и своды базилик —

Весь Город Дожей, что возник

Из темной глубины.

И вспыхнет Град Соленых Вод,

Весь в розовом цвету

Всего на миг — и ускользнет

В чернильный всплеск, под темный свод,

Во мрак и немоту.

И вновь, взметая прах и пыль,

Грядет огонь с небес —

Взъярить, взломать небесный штиль,

Снести, разбить надменный шпиль,

Поджечь опальный лес.

Измято лоно бурных вод,

Со дна всплывает ил,

И голос громовой зовет

К ответу весь кишащий сброд

Из водяных могил.

Мир поколеблен до основ

На суше и в морях;

Сей дикий глас, сей грозный рев

Я внемлю — и питать готов

Благоговейный страх.

Страстей Божественных напев —

Как месть в моей крови;

Отчаянье, и страх, и гнев —

Превыше всех лобзаний дев

И песен о любви.

Перевод Андрея Кроткова

Ода навеяна строкой из изумительного вступления к поэме «Дженет Фишер» мисс А. Мэри Ф. Робинсон (прим. автора).

Из сборника «Лесные заметки» (1899)

Белка

Царит среди дубов английских тишь;

Здесь шерстки цвет ее по-лисьи рыж;

Ну что же ты глядишь на нас, малыш,

Так удивленно?

А вот в лесах Канзаса, как на грех,

У белки серый незнакомый мех;

Задравши хвост, она грызет орех

На ветке клена.

В Баварии, где чащи так темны,

Она черна; взирая с вышины,