Воля твоя - [65]

Он долго еще распалялся на своих притихших под таким напором подопечных, рвал и метал, рычал и выл на них. Однако ничего того, о чем он так усердно причитал, я в его глазах увидеть так и не сумел. Словно ему было все равно на только что случившееся недоразумении, как будто он и сам видел разошедшиеся веревки, тем самым решив дождаться побега змееподобной, и сейчас просто наслаждался закономерным итогом. Если припомнить с каким энтузиазмом он вдруг сменил свое мнение по поводу сразу двух добыч, выглядело правдоподобно. Сомневался в том, что удалось дотащить обе добычи втроем? И тем самым избавился от одной, свалив это все на подопечного. Только он учел одного: Тварь ослабла настолько, что сама бы ни за что не смогла бы разорвать свои путы. Ему просто повезло, что его задумка, вкупе с зубами Бонифация, удалась.

Меня подтащили ближе к костру, связали еще плотнее, хотя казалось, это невозможно. Так, что я мог шевелить только лишь пальцами. За мою охрану и сохранность принялись всерьез.

Черная тень два заметной тенью метнулась от ближайших деревьев. Луна, подглядывающая в просветы драно-разлапистых крон, едва-едва позволяла увидеть силуэты разбросанных вокруг стволов. Я было решил, что мне показалось, так как никто у костра на это не отреагировал, и даже многое подмечающий Бонифаций молчал, сонно склонив голову, как внезапный треск разорвал мирную тишину ночи. Ночной пришелец попался в ловчие сети, и Ловцы, до этого безмятежно сидевшие у костра, мгновенно оказались на ногах, кинувшись по направлению к раздавшемуся звуку.

Конь словно невзначай наступил на стоящее поодаль ведро воды, окатив ею ярко пылающий костер. Послышалось шипение, во все стороны брызнули искры с разлетевшимися мелкими головешками — на округу навалился тягучий полумрак, изредка перемежаемый желтоватым пламенем, вспыхивающим то тут то там, по всему периметру раздербаненного костра.

Нечто темное, остающееся мне неизвестным, торжествующе завыло. Так пронзительно, что у меня по коже пробежали предательские мурашки. А следом, словно то являлось истинным продолжением набежавшего кошмара, леденящий душу человеческий крик, в котором без остатка потонули ругательства Ловцов. Треск, какой-то чавкающий звук, и через секунду крик захлебнулся булькающим мычанием.

В тревожном свете разрастающейся луны мне ничего не было видно. Какое-то движение на самой грани видимости, какие-то силуэты, разобрать в которых происходящее я мог, лишь основываясь на слух. Но звуки двигались так быстро, столь молниеносно сменяли друг друга, что я за ними совершенно не поспевал.

Судя по всему, оставшиеся двое Ловцов бросились в разные стороны. Чересчур быстрая тень метнулась за одним из них. Из-за деревьев раздался звон тетивы, слишком отличающийся обыкновенного арбалетного, глухое поскуливание, и не успевший войти в силу закладывающий уши визг потонул в предсмертном хрусте костей и веток. Возникшая следом тишина тяжелым грузом навалилась на мои скованные веревкой плечи. Только где-то далеко шумел, продираясь сквозь кусты, последний оставшийся в живых Ловец.

Шорох травы раздался откуда-то слева. Конь, забыв все слова и о том, что он умеет говорить, дико заржал, шарахнувшись прочь. В нос дохнуло сводящим с ума гнильем, кровью и свалявшейся шерстью, и в следующий миг перед моим лицом словно сотканная из самого мрака возникла огромная, яростно оскаленная морда волка.

— Спасибо, Рюдриг. Еще раз. Даже не знаю, как тебя отблагодарить.

— Я бы посоветовал тебе проставиться в благодарность, но вот смотрю я на тебя и понимаю, что деньги у тебя вряд ли водятся.

Я виновато развел руками.

— Да не бери ты в голову, Марек! Ты меня извини, конечно, но делал я это не из-за награды, и уж точно не из-за тебя. Вот кто ты мне, скажи?

— Никто.

— Верно, случайный знакомый, к тому же совершенно мне иной. Зачем бы мне тебя лезть рисковать спасать? Да я даже не представлял о притаившихся под боком Ловцах, преспокойно выгуливая по лесу свою тушку. Подумать только, эти твари осмелились лезть так глубоко в наши дебри!

Я хмыкнул его в сердцах выраженному эпитету. Рюдриг на меня в ответ косо посмотрел.

— Думаешь, все они были людьми? Спешу опешить тебя, нет. Мне повезло — на моей стороне сыграла ночь, а их командир очень плохо видит в темноте. Случись это поближе к заре, висели бы клочья моей шерсти украшениями на деревьях… Эх. Нет, ты все-таки обязан проставиться. По такому случаю я даже одолжу тебе денег.

— Ларка, все это она… Если бы не ее просьба, — ха, кто бы подумал, что эта девица вообще умеет просить! — я бы шишь так резво сорвался с места. Да еще и ради какого-то там человека. Да я бы ни за что не стал бы рисковать собственной шкурой, не зная, куда лезу. Не зная броду, сунулся в воду… Повезло, что не утоп.

— Ее зовут Ларка?

— Лара, — поправил он меня. — Кто бы мог подумать, что такая ненавистница всего рода человеческого может вдруг попросить за человека. Чем-то ты ей явно приглянулся.

— Может быть тем, что помог сбежать?

Рюдриг внимательно посмотрел мне в глаза.

— В таком случае, ей надо благодарить не меня. Моего коня — это он перегрыз ей веревки. Кстати говоря, до сих пор жалуется на несварение.