Волшебный шар - [15]

— Да откуда мне знать про волшебные-то вещи? — удивился Шипсон, — разве что… у Джека Сильвергана был в каюте волшебный пузырек, в нем кусок пробки плавал, а в том игла, и черный конец иглы всегда, всегда на север указывал, а светлый — на юг. То, быть может, ты и ищешь?

— Вряд ли, — сказал Женька, — компас и у меня в мире есть, не стоило за ним сюда отправляться.

— Хм, — задумался Шипсон, — точно, компас. Так его Джек Сильверган и называл. Тогда не то. Ну, то есть просто побасенок-то разных я сорок сороков знаю, но вот про Волшебный Шар впервые слышу. Не морская это вещь, наверное.

Женька попробовал перевернуться в волчонка, лежа на боку с подогнутыми ногами. Сначала ничего не выходило и Шипсон уже начал недоверчиво посмеиваться в бороду. Но Женька на время оставил попытки и попробовал вспомнить, как он себя чувствовал, бросаясь на руки. И тут же, едва он снова ощутил удивительное смешное чувство, как будто ты совсем еще малыш и прыгаешь по дивану на четвереньках — он сразу оказался в волчьей шкуре.

Боцман подпрыгнул и схватил весло наперевес.

Женька тут же перекинулся обратно.

— Шипсон, ты чего? — осторожно спросил он.

— Ой, — ответил тот и положил весло на место, — ой, и вправду. А… как оно?

Женька поморщился.

— Ужасно сильно солью пахнет. И йодом. Я когда человек, не очень заметно, а тут прямо в нос как шибануло!

— Конечно, пахнет, — обиделся Шипсон, — это же море. Только в грязных портах пахнет всякой дрянью, а море, оно чистое…

К вечеру море затянуло туманом. Шипсон поправлял парус и беспокойно оглядывался. Женька молча сидел на носу лодки.

— Ну, где же… — бормотал Шипсон, — мы не могли еще его миновать… А, вот он!

Он указал Женьке куда-то в темноту. Сквозь марево тумана проклюнулся острый лучик света. Он словно висел над водой.

— Что это? — спросил Женька.

— Маяк Зо. Не знаю, кто его построил. Умнейший был человек. Маяк стоит как раз напротив безопасного прохода между подводных скал. Иди прямо на свет, и этого достаточно.

Женька забрался на нос лодки и смотрел, как лучик света становится все ярче и заметнее. Наконец из тумана показались темные скалы, на одной из которых виднелась невысокая башенка. Лодка прошла между скалами, оставив маяк позади.

— Теперь через часок увидим пологий берег, — устало сказал Шипсон, — там остановимся и поспим. Не знаю уж, как тебе, парень, а мне надо прикорнуть.

Вечером, у костра, боцман рассказывал Женьке, какие города и страны, какие острова он видел за свою жизнь. Женька слушал, открыв рот. Так хотелось все это посмотреть, хоть одним бы глазком! Но он взял себя в руки и вдруг сообразил, что рассказы Шипсона могут пойти и на пользу.

— А расскажи о городе, куда мы сейчас плывем… Нет, то есть идем, — поправился Женька. Он уже знал со слов Шипсона, что «плавать» по-моряцки — это значит не плыть на лодке, а плыть без подручных средств. Нечто среднее между «тонуть» и «купаться».

— Вот именно, идем, — наставительно произнес боцман, — и будем идти еще два дня. А если ветер будет добрый, то побежим, и добежим, может быть, и за день.

— Так про город, — напомнил Женька.

— Город-на-Мосту? Хе. Это прекрасный город, сам по себе немного волшебный, — сказал боцман Шипсон и улыбнулся, — весь он стоит, как из одного уже названия понятно, на огромном мосту, который соединяет берега реки. У моста этого тысячи опор, построенных из самого крепкого камня. Море пятьсот лет бьет в мост, но не размыло до сих пор ни одной опоры. Городом правит король, и о нынешнем короле я не скажу ничего плохого. Что он приказывает казнить пиратов — так это его работа. Зато вот дочка его — гордость всех моряков. Да что там, всех жителей побережья.

— Почему? — спросил Женька.

— Она так любит море, что целый день сидит в самой высокой башне дворца, перед окном на северо-запад. Она прочитала все книги о море, да выучила всю морскую премудрость, и она смотрит на море каждый день.

— А почему она не путешествует? — удивился Женька.

— Ну, что ты! — засмеялся Шипсон, — она же принцесса. Кто ее отпустит в опасное путешествие? К тому же у нее такие длинные волосы, что она не может нести их сама, и за ней всегда идут двое сильных носильщиков с ее косами. Конечно, принцесса красавица, но это-то как раз неудивительно. Зато вот таких волос, как у принцессы Илис, не бывало еще. Когда она сидит в своей башне, то распускает косы, и ветер, дующий с моря, развевает их над городом, как серебряное знамя. Его видно издалека, если спускаться к городу по реке. Как не любить принцессу Илис?

Этот день Женька с боцманом провели, не приближаясь к берегу. Парус был полон ровным веселым ветерком, и лодка шла быстро.

— Завтра к обеду придем, — сказал Шипсон, когда они причалили к берегу и стали готовить ужин, — и ты иди, ищи лекарство для девочки… А я пойду, наверное, наймусь хоть на военное, хоть на торговое судно. Раз пройду, два, а там меня уж и запомнят, примелькаюсь, никто и не спросит, где я раньше ходил да под каким флагом. Только вот что-то думается мне, что мы с тобой еще встретимся.

— Не знаю, — пожал плечами Женька, — с одной стороны, было бы здорово. С другой, мне бы лучше поскорей возвращаться. Как там Луша? Не знаю… Тревожно мне очень, хоть доктор и обещал, что время идти не будет, пока я ищу, но все же. Так что ты не обижайся.