— Ну, отсюда уже не увидят… — проворчал низкий голос, — ты, парнишка, слушай. Я тебя сейчас развяжу, ты сразу за борт не прыгай, до берега не близко. Поможешь мне сейчас с парусом, мы за полчаса подойдем к берегу, скажешь, где тебя лучше высадить. И уйдешь своей дорогой, а я своей. Шипсон пират, тут и отрекаться нечего, но в работорговцы не записывался. Пусть без меня в эти игрушки играются… Ты понял? За борт прыгать не будешь? А то вылавливай тебя потом.
— Не буду, — тихо сказал Женька.
— Добро.
Женька почувствовал, как кто-то склонился над ним и тугие веревки, от которых затекло все тело, начинают ослабляться. Хозяин низкого голоса развязал узел и аккуратно сматывал веревку, пропуская клубок под мальчиком.
— Отойди-ка к борту, — велел он после этого, — тебе наверняка хочется. Только руками за снасти держись, тебя сейчас шатать будет, как былинку, еще свалишься.
Женька торопливо поплелся к дальнему краю лодки. Когда он вернулся обратно, его таинственный спаситель возился с парусом.
С посильной женькиной помощью небольшой парус был расправлен и поднят. Лодка весело побежала вдоль берега, зашуршала вода за бортом.
— Сейчас, за пару мысов отойдем, а то утро скоро, увидят они нас, — проворчал женькин спаситель, — ты уж не серчай,
Женька поразмыслил и спросил:
— А как вы там оказались? Эти, работорговцы, и вас тоже поймали?
— Кто — вы? — удивился тот, — я один. Джек Шипсон. И меня поймать не так-то просто.
— Вы — в смысле… ты, — с сомнением уточнил Женька.
Шипсон хмыкнул.
— А как я там оказался… Я там всегда был. Боцман я. Только теперь я сам по себе боцман. Потому что пираты пиратам рознь. А на нашем капере мы себя уважали. Джек Сильверган нанимался обычно какой-нибудь воюющей державе, чтобы мы ни военные, ни торговые суда не пропускали, да еще разведку несли. А когда мир, ну что ж, бывало и разбоем занимались, но экипажу всегда позволяли спастись. Вот баркас, вот вода, вот еда и весла… Плыви.
— Хм, — с сомнением сказал Женька, — а, вообще вы… то есть, ты как попал в пираты?
— Эх, — ответил Шипсон, — я туда не попал. Я сразу там был. Такая это история…
Он откашлялся и сел прямо.
— Не знаю уж, где я родился, — нараспев произнес Шипсон, — но подобрали меня, маленького, матросы нашего капера посреди моря в пустой лодке. Так что фамилия моя значит «сын корабля», а имя мне дали в честь капитана, Джека Сильвергана. Как я был ростом в полштурвала, уже бегал по вантам. А как стал со штурвал ростом — уже и рулевым оставляли. Джек Сильверган предлагал мне идти на берег в штурманскую школу учиться, да я отказался. Мне на берегу качает и ходить неудобно.
Так вот и шло, год за годом. От юта до бака, от киля до клотика. У меня уж и борода седеть начала… И вот Джек Сильверган (он уж совсем старенький был) умер, а капитаном выбрали старшего помощника. Он сам человек неплохой, но не смог управиться. Через год он ушел с судна, а капитаном стал нынешний.
Шипсон сплюнул.
— Пока можно было, я терпел. Но рабами торговать — это уж пусть без меня.
— И куда ты теперь? — спросил Женька.
— Да вот думаю. Может, в большой город какой подамся, наймусь на торговый корабль.
— А Город-на-Мосту тебе подойдет?
— Да почему нет, — отозвался Шипсон, — а почему ты спрашиваешь?
— Ну, я туда шел, когда меня… Поймали. Ведь, я думаю, под парусом быстрее, чем пешком, получится?
— О, — засмеялся Шипсон, — а я-то думал, ты местный. Только вот надо будет, как рассветет, у какой-нибудь деревни причалить да предупредить. Пусть по побережью берегутся.
Женька вздрогнул.
— Да, — сказал он, — это конечно. Это обязательно.
Две рыбацкие лодки вынырнули из рассветного тумана, когда Женька задремал на мешках. Шипсон перекинул парус от ветра, вильнул рулем, притормозив лодочку и крикнул. Рыбаки подошли поближе. Шипсон встал, помахал руками и крикнул снова.
Одна из лодок подошла совсем близко, кряжистый дядька, похожий на Шипсона, как родной брат, поднялся в ней на ноги. Они быстро посовещались, после чего Шипсон снова подставил парус ветру и повел лодку вдоль берега, а рыбаки поспешили в бухту.
— Спи, парень, — сказал Шипсон Женьке, — теперь уж и заходить никуда не нужно. Сами приготовятся и соседей известят.
Проснувшись, Женька задумался, не совершил ли он большую ошибку — как же его найдет Зимний Дым? Но вспомнил, что они договаривались — если Дым потеряет след, он будет рыскать вокруг ворот Города-на-Мосту. А возвращаться, искать место, откуда его поймали пираты — это значит, не искать Волшебный Шар. Не годится.
Днем Женька рассказал Шипсону, как получилось, что он в полном одиночестве брел по побережью. Шипсон поразмыслил и сказал:
— Наверное, хозяева костра увидели наш капер и убежали. И правильно сделали. А ты вот подставился. Костёр-то по воде далее-ооконько видно. И, кстати, а что ж ты не перекинулся волчонком, когда тебя связали? Ведь наверняка бы веревки свалились?
Женька только рот разинул, какого он свалял дурака.
— Ой. Хотя… Я только перепрыгивать умею.
Боцман засмеялся.
— Ну, так потренируйся, пока все равно делать нечего. Ляг на бок и пробуй. А мне тоже любопытно посмотреть!
— Ты, Шипсон, лучше бы про Волшебный Шар мне сказал, — вздохнул Женька.
