Волшебники из Капроны - [57]

Он повернулся и щелкнул пальцами над жужжащей, ходящей ходуном кухней. Но эффект был невелик. Разве что воздух очистился, и Паоло смог разглядеть, что на плите действительно копошится саранча. Но не более того. У Крестоманси поднялись брови. Он сделал еще одну попытку. На этот раз совсем ничего. И он отступил от жужжащей прорвы и на минуту задумался.

— При всем почтении к «Капронскому Ангелу», — сказал он Паоло и Лючии, — не думаю, чтобы гимн сам по себе обладал такой мощью. Боюсь, придется ждать, когда это заклятие само иссякнет. — И, обратившись к тете Марии, добавил: — Неудивительно, что вражеский волшебник так боится Казы Монтана. А что, завтрака вообще не будет?

— Нет-нет, что вы... Мы приготовили его в столовой, — заторопилась с ответом тетя Мария; вид у нее был очень встревоженный.

— Вот и прекрасно, — сказал Крестоманси. — Мне нужно будет сказать Монтана несколько слов, когда все туда соберутся.

И когда все уселись вокруг столов, чтобы съесть пару булочек и запить их черным кофе, сваренным над огнем в очаге, Крестоманси встал перед ними с чашкой кофе в руке и сказал:

— Я знаю, мало кто здесь верит, что Тонино нет в Казе Петрокки, но клянусь вам, его там нет, и Анджелика Петрокки тоже пропала. По-моему, вы поступаете правильно, прекратив заниматься заклинаниями, пока их обоих не найдут. Но хочу сказать следующее: даже если я сию минуту нашел бы Тонино и Анджелику, все заклинания Казы Монтана и Казы Петрокки не спасут Капрону. Три армии и флот Пизы замыкают сейчас вокруг нее кольцо. Единственное, что вам поможет, — подлинные слова к «Капронскому Ангелу». Вы это все поняли?

Они все поняли, И все молчали. Некоторое время никто ничего не говорил. Тишину нарушил дядя Лоренцо. Его мундир резервиста оказался попорчен молью.

— Кто-то вынул из него заклинание, — пожаловался дядя Лоренцо. — В таком виде мне неприлично показаться.

— Эка важность! — воскликнул Ринальдо. Он сидел с очень белым лицом и ничего не ел, выпил только кофе. — Мертвому в любом виде можно показаться.

— Именно, — сказал дядя Лоренцо. — Я как раз и не хочу, чтобы меня мертвого в этом безобразии видели.

— Да помолчите вы! — обрезал его Доменико.

Дядя Лоренцо так опешил, что не проронил больше ни слова. Завтрак закончился при мрачном полушепоте.

Встав из-за стола, Паоло проскользнул к скамье, где сидел Крестоманси.

— Простите, сэр, так вы знаете, где Тонино?

— Увы, не знаю, — сказал Крестоманси. — Этот волшебник — большой дока. Пока у меня всего два наводящих на след сигнала. Вчера ночью, когда я пробирался через Сиену, кто-то сотворил два очень странных заклинания.

— Тонино? — вскинулся Паоло. Крестоманси покачал головой:

— Первое, несомненно, было Анджеликино. У нее, что называется, индивидуальный стиль. Но второе меня озадачило. Как ты думаешь, твой брат способен сотворить заклинание достаточно сильное, чтобы прорваться сквозь чары другого волшебника? Анджелике это удалось благодаря чистой случайности. А Тонино могло удасться? Как ты думаешь?

— Не думаю, — отвечал Паоло. — Он знает мало заклинаний, но всегда творит их правильно, и они действуют...

— Тогда это остается для меня загадкой, — прервал его Крестоманси. И вздохнул. Паоло подумалось, что у него очень усталый вид.

Паоло проскользнул в каретный сарай, миновал помятых лошадей и кучера, миновал коляску и открыл дверцу в задней стенке. Он был уже одной ногой снаружи, когда Роза, подойдя к каретному сараю спереди, его окликнула:

— Паоло? Ты там, внутри?

«Нет, меня там нет», — подумал Паоло и прикрыл за собой дверцу как мог тише. И побежал.

К этому часу на улицах почти уже не было солдат, да и никого другого. Паоло бежал мимо желтых домов с наглухо закрытыми ставнями, в тишине, нарушаемой разве только тревожным перезвоном колоколов. Время от времени ему казалось, что он слышит глухой далекий звук — невнятный гул с нарастающим грохотом где-то в глубине. Всюду, где между домами имелись просветы и Паоло мог видеть горы, он различал солдат — не отдельных солдат, а ползущие мерцающие цепи, змеящиеся вверх, и клубы дыма. Он знал: сказанное Крестоманси верно. Бои шли совсем близко.

На всей Виа Кантелло он был единственным прохожим. В Казе Петрокки ставни были закрыты и ворота заперты, как и в Казе Монтана. И на их Ангеле тоже густо лежал птичий помет. Как и Монтана, они перестали творить заклинания. Лишнее свидетельство тому, подумал Паоло, что и относительно Анджелики Крестоманси прав. Это очень ободрило его, и он принялся стучаться в простые старые ворота.

Ни звука не раздалось внутри, но через секунду-другую на верхнюю балку ворот вспрыгнула белая кошка и, протиснувшись в щель под аркой, посмотрела вниз голубыми — даже голубее, чем у Паоло, — глазами.

Кошкины глаза напомнили Паоло, что его глаза могут легко его выдать. Как же он не подумал замаскировать их с помощью заклинания на случай, если Петрокки обратят на них внимание! Сглотнув слюну, он решил, что надо найти того человека, который помог бы ему искать Тонино, и сказал кошке:

— Рената. Могу я видеть Ренату?

Белая киска внимательно на него посмотрела. Возможно, что-то мяукнула про себя. Затем спрыгнула во двор Казы, оставив у Паоло тревожное чувство, что она знает, кто он такой. Но он не ушел — ждал. И когда уже окончательно решил, что надо уходить в воротах открылся глазок. К облегчению Паоло, в нем просматривалось острое личико Ренаты, которое глядело на него поверх засовов.