Волшебники из Капроны - [59]

— Не могу уже! — обернувшись, крикнула Рената. — Бедная миссис Гримальди! — И, открыв огромную дверь, затолкнула Паоло в каретник. — Что все-таки происходит? — спросила она.

Паоло было ясно, что происходит. Все это очень походило на Казу Монтана. Марко создал атмосферу не то чтобы тревоги — на это он не осмелился, — но своего рода недоверия вокруг Ренаты.

— Марко старается не пустить нас, — сказал он.

— Это-то я знаю, — ответила Рената, подгоняя его мимо поблескивающей семейной кареты, очень заинтересовавшей Паоло, мимо четырех картонных лошадей, таких же покореженных и грязных, как лошади в Казе Монтана. — С чего это он? Откуда он знает?

За спиной Паоло бушевал настоящий шквал голосов: им всем была нужна Рената.

— Ну и пусть себе знает, — небрежно бросил Паоло. — Давай быстрей!

Маленькая дверца, ведущая на улицу, открывалась большим ключом. Рената взялась за него двумя руками и, напрягаясь, стала поворачивать.

— Он знает тебя? — резко спросила она. И, словно в ответ на ее вопрос, из-за кареты раздался голос Марко:

— Рената! — И тут же куда мягче: — Паоло... Паоло Монтана, поди сюда! Дверца поддалась.

— Бегом! Если ты со мной! — выдохнул Паоло.

Они вылетели на улицу и оба припустили во все лопатки. Марко подошел к дверце, крикнул им что-то вслед, но гнаться за ними, по-видимому, не собирался. Тем не менее Паоло бежал не чуя ног и заставлял бежать Ренату. Он не хотел вступать в объяснения. Он еще не опомнился от встречи с Марко. Марко Андретти на самом деле был Марко Петрокки — старший сын Гвидо, надо полагать! Роза Монтана и Марко Петрокки! Как они такое проделали? Как только им это удалось? — не переставал удивляться Паоло. И еще — уже спокойнее — как они из всего этого выкрутятся?

— Все. Хватит, — задыхаясь, сказала Рената.

К этому моменту они уже пересекли Корсо и спустились к реке, труся мимо пустых причалов к Новому мосту. Рената перешла на шаг, Паоло тоже, оба тяжело дышали.

— А теперь, — заявила Рената, — ты мне скажешь, откуда Марко тебя знает, или я дальше ни шагу не сделаю.

Паоло опасливо на нее посмотрел. Он уже давно обнаружил, что Рената — девчонка умная, такая умная, как сказала бы тетя Джина, что, того гляди, ум за разум зайдет. И ему не нравилось, как она на него глядит.

— Он, конечно, видел меня во дворце, — сказал он.

— Как бы не так, — отрезала Рената. — Марко ехал за кучера и остался в карете. А он знает, как тебя зовут, и знает, зачем ты пришел. Ведь знает? Откуда?

— Я думаю, он, наверное, стоял позади нас на ступенях Художественной галереи, только мы из-за тумана его не видели, — предположил Паоло.

Рената продолжала буравить его своими умными глазами, и этот ее взгляд ему все больше не нравился.

— Неплохо придумано, — обронила она.

Паоло попытался оторваться от ее взгляда и, повернувшись, побрел вдоль набережной. Рената за ним.

— Больно вы умны, мистер Монтана, — говорила она. — Так умны, что ум за разум заходит. Только вот беда: Марко в той потасовке вовсе и не было. Его хотели выставить на единоборство, а его не оказалось, и пришлось выйти папе — потому я и знаю. И позвольте сказать вам, мистер Монтана, что вы не хотите, чтобы я знала, откуда Марко вас знает. И еще скажу: Марко тоже не хочет. Иначе он не дал бы мне пойти с тобой, объяснив, кто ты такой. А значит...

— Это у тебя ум за разум заходит, — огрызнулся Паоло через плечо. — Это ты — больно умная. Не знаю я, откуда твой Марко меня знает, и спасибо ему, что не стал...

И осекся. Чихнул. Они как раз вышли в проулок, где облупленный синий дом налезал на мол. В воздухе Паоло почуял — чутьем, которого и сам в себе не подозревал, чутьем врожденным, унаследованным от поколений заклинателей, — что-то особенное. На этом проулке лежало заклятие — сильное заклятие, наложенное не очень давно.

Сзади подошла Рената.

— Ты не отвертишься... — И тоже осеклась. — Кто-то тут навел чары.

— Анджелика? Можешь определить?

— Почему Анджелика?

Паоло повторил то, что рассказал Крестоманси. Рената зарделась и пнула носком причальную цель, валявшуюся на дороге.

— Индивидуальный стиль! — буркнула она. — Выдумает тоже! Анджелика не виновата. Она такой уродилась. Не у каждого, кто творит заклинания неверно, они работают. А у Анджелики работают — и всегда наоборот. В этом она, по-моему, своего рода гений. И я так и сказала герцогине Капронской, когда та вздумала смеяться.

— Так это заклинание ее? — спросил Паоло.

Где-то внизу на реке слышалась пушечная стрельба вперемежку с глухим гулом, доносившимся с гор. Тупое, тяжелое — трах-трах-трах, словно великан колол там дрова. Паоло поднял голову, прислушиваясь:

— Но это и не Тонино. Его заклинания очень четкие, — сказал он.

— Нет, — заявила Рената и тоже подняла голову. — Несет чем-то затхлым, тебе не кажется? И вообще как-то тут неприятно. И война гремит ужасно близко. По-моему, нам надо с набережной уходить.

Она, скорее всего, была права. Но Паоло колебался. Он был уверен: они напали на горячий след. В этой затхлости ощущалось что-то болезненное, напоминавшее о вчерашних болезненно-желтых буквах во дворе Казы Монтана.

А пока он колебался, война, кажется, уже шла прямо над их головами. Оглушающая, наглая, страшная. Словно кто-то, подумал Паоло, размахивает в воздухе колоссальным листом железа, держа его за один конец, или звонят гигантские будильники. Но эти сравнения не давали верного представления о гремевших в небе громоподобных раскатах. И не объясняли ужасный металлический скрежет. Паоло и Рената пригнулись, закрыли руками уши. Чудовищные громадины, покружив над ними, полетели дальше над рекой. А Паоло и Рената, сжавшись в комок, следили за ними с набережной.