Волшебная шубейка - [2]
— Вот ты где! — обрадовался я, нащупав свистульку. И сердце моё застучало громко-громко.
Счастливый, стал я на цыпочках к двери пробираться. Уже на порог ступил, а ночник вдруг как вспыхнет, как загорится ярче обычного! Я от неожиданности вздрогнул, обернулся, и почудилось мне, будто больная Марика прямо на меня смотрит своими большущими чёрными глазами.
И таким печальным показался мне её взгляд, что я испугался и игрушку свою из руки выронил. Громко стукнула свистулька, упав на порог, мама встрепенулась, голову подняла:
— Это ты, сынок?
Но я тем временем уже успел поднять грушу с пола и молча вернулся к себе в постель. И сразу же заснул, только прежде спрятал свистульку подальше, в подушку, в мягкий пух. Там-то уж не найти мою игрушку Марике, хоть она и умница у нас.
Эх, уж лучше бы нашла она её! Да только не довелось бедняжке больше на свистульке моей поиграть…
Проснулся я, а бедная сестричка моя уже в гробике лежит. Родственники пришли, мой крёстный отец Бордач с женой, на кладбище, в последний путь её проводить.
Долго не брал я в руки свистульку. Но потом пришла мне в голову мысль, от которой я чуточку повеселел.
«Поиграю-ка я Марике на своей груше — пусть ей там, в могилке, сон красивый приснится».
Кладбище было совсем рядом с нашей усадьбой. Одним духом добежал я до него, обнял крест надмогильный, на котором уже начал вянуть сплетённый из цветов ноготков наш недорогой венок.
— Слушай, Марика, я тебе на свистульке поиграю.
Дунул я в грушу раз, другой… Но как я ни старался, не издала капризная игрушка ни звука. Недаром, видно, предупреждал меня мастер Яно, что не простая это музыка, а волшебная, и только до тех пор играет, пока у доброго мальчика в руках находится. Понял я тут сразу, что уже больше не доброе у меня сердце.
СИНИЧИЙ КОРОЛЬ
Теперь-то я знаю, что сестрёнка моя, Марика, умерла от дифтерита. Но в то время ещё не очень хорошо распознавали эту болезнь, а лечить и подавно не умели. И не знали они того, что болезнь эта очень заразна и легко передаётся от больного ребёнка здоровому. Так что, наверное, никто и не думал, что вместе с грушкой-игрушкой и собственную смерть в кармане ношу.
Детские слёзы скорые: мигом потекут, мигом и высохнут. Прошло всего несколько дней после нашего большого горя, а я уже как ни в чём не бывало жил-поживал, как умел, забавлялся. Однажды нашёл я на кукурузной делянке большую-пребольшую тыкву. И сразу подумал: вот бы из неё синичью ловушку сделать.
Ловля синиц была моей самой любимой забавой в зимнюю пору. Конечно, синиц я не ртом ловил, как некоторые нынешние ребятишки ворон ловят. А я сделаю, бывало, западню из тыквы, повешу её на тын или на край колодезного сруба поставлю. Смотришь, к вечеру уже сидит в ней очередной пленник, «караул» кричит:
— Помогите! Отворите! Неужто тут нет никого?
А я, накрыв маленькую черноголовую птичку ладонями, бегу к старому полевому сторожу Дюри Месси похвастаться своей удачей:
— Поглядите, дядюшка Месси, какая у меня синичка!
— А ну, покажи, в самом деле, какая? — говорил, взглянув на мою добычу из-под огромной бараньей шапки, дядя Дюрка и тут же пренебрежительно махал рукой. — Зря только такую знатную тыкву извёл. Поймал ты самую что ни на есть простецкую, «мужичью синицу».
— А что, разве бывают какие-нибудь другие?
— Ещё бы, пострелёнок! Синичий король — вот это другое дело. Вот бы кого нам с тобой словить! Уж он-то принёс бы тебе столько счастья в дом, что хоть лопатой греби.
Тут я огорчённо выпускал из ладони свою «мужичью синицу».
— К ним лечу, к своим лечу! — обрадовано кричала птица и пускалась догонять своих сородичей. Но мне от того, к кому она летит, было ни холодно, ни жарко.
С того дня все мои мысли были заняты только синичьим королём.
— Какой он хоть из себя, этот король синичий? — допытывался и не раз у дяди Дюри. — У него что ж, и корона есть на голове?
— Есть, сынок, есть! Голубая корона, розовая мантия, белая жилетка, а ножки в красных сапожках. А самое первое, как его узнать, — это по чёрной бархатной бородке. Ни у какой другой птицы на целом свете нет такой бороды.
Стал я с тех пор охотиться только за синичьим королём. Но не попадался он мне. Да никто о нём и слыхом не слыхивал. Никто, разумеется, кроме дядюшки Месси. Он-то уж всегда что-нибудь неслыханное-невиданное придумает. Отец мой, бывало, не раз его корил:
— Ну, что ты, кум, мальчонку такими сказками в обман вводишь?
— Не сказка это, сосед Мартон! — стоял на своём старый полевой сторож. — Видал я синичьего короля. Своими глазами видел. На гнезде он сидел, в камышах. И как он поёт, слышал: «Цыть! Молчать! Пошёл прочь! Эй, вы, потише, там!» — выговаривает.
— Приснилось всё это тебе, сосед! — засмеялся, помню, отец. Да и я тоже вскоре почти перестал верить в синичьего короля. И вдруг как-то раз опять слышу о нём. Всё тот же Дюри Месси рассказывает, будто поутру обходил он виноградник и видел, что король синичий на кусте засохшего репейника сидел.
— Сейчас? Летом? — удивился я и заспорил: — Синицы же только зимой в село прилетают, когда им в лесу уже кормиться нечем.
— Больно ты умён! — вскипел старик. — Ты что же, думаешь, что синичий король, он тебе как простая «мужичья синица»? Да он когда захочет, тогда и прилетит. Проверку делает своим подданным. В любой час, когда только вздумает.
Известный венгерский писатель Ференц Мора (1817—1934 в своем лучшем романе «Золотой саркофаг» (1932) воссоздает события древнеримской истории конца III – начала IV вв. н. э. Рисуя живые картины далекого прошлого, писатель одновременно размышляет над самой природой деспотической власти.В центре романа фигура императора Диоклетиана (243 – ок. 315 гг.). С именем этого сына вольноотпущенника из Далмации, ставшего императором в 284 г. и добровольно отрекшегося от престола в 305 г., связано установление в Риме режима доминанта (неограниченной монархии).Увлекательно написанный, роман Ф.
Роман венгерского писателя-классика Ференца Моры (1879–1934) «Дочь четырех отцов» иронично и достоверно повествует о быте и нравах венгерской провинции 20-х годов XX века, первых лет белого террора в Венгрии, на фоне расследования таинственных обстоятельств смерти художника Турбока. Увлекательный сюжет, оригинальная композиция обеспечивают роману неослабевающий интерес читателя. На русском языке издается впервые.
Коннектикут, 1830-е. Тринадцатилетний П. Т. Гелиодор, сын конюха, мечтатель и фантазёр, получает в наследство от отца Никель Айленд – землю, которую Гелиодор старший всегда называл королевством, а себя королём. С детства П. Т. грезил о своих будущих владениях и громком титуле – представлял, как благодаря им он вытянет всю семью из нищеты и горя знать не будет. Но наследника ждёт разочарование: на самом деле Никель Айленд вовсе не королевство, а клочок земли на болотах, где нашли пристанище все гонимые и отверженные.
Переиздание повести погибшего во время блокады ленинградского писателя В. Валова. Повесть посвящена детям, помогавшим красным партизанам в борьбе с белогвардейцами во время гражданской войны.
Электронная книга не имеет прямого печатного аналога. В нее включены две приключенческие повести Игоря Всеволжского, опубликованные в годы Великой Отечественной войны. Повесть «Зеленая стрела» печаталась в газете «Пионерская правда» в №№ 31-40 за 1944 г., а повесть «Собака полковника» в журнале «Пионер» за 1945 г. (№№ 1-6). Название книги и обложка сделаны нами. Сохранена орфография печатных изданий с одним исключением — использован твердый знак — V_E.
Впервые в России — полное собрание сказок Ганса Христиана Андерсена в одной книге! В этой книге собраны все сказки всемирно известного датского писателя, переведенные на русский язык за последние 150 лет. Проиллюстрированы они лучшими произведениями из букинистических изданий XIX–XX веков и дополнены жизнеописанием и личной перепиской автора. «Жизнь — прекраснейшая из сказок», — утверждал Ганс Христиан Андерсен. Его сказки — неотъемлемая часть и детского, и взрослого мира. Они актуальны для любого возраста.
В волшебной долине единорогов и праздники всегда совершенно волшебные. На празднество в честь дня рождения Авроры, королевы долины, пригласили всех-всех, даже Аишу и Эмили, девочек из нашего мира, и добрых подруг Авторы. Но кто-то хочет сорвать праздник. Блёстки, которыми собирались осыпать именинницу, превратились в жижу, а прекрасные подарки в нарядных коробках оказались испорчены… Аиша и Эмили намерены разобраться и всё исправить. В конце концов без приключений не бывает идеального дня рождения!