Вольный стрелок - [13]

— Да не было у него никаких точек, и яда в организме никакого. — В голосе Зайцева слышалась скорее усталая мольба о пощаде, чем возмущение. — И никаких следов присутствия посторонних в доме, никаких бутылок на столе и наркотиков. Ну как ты не поймешь — сам умер, не от водки или наркоты, просто сердце подвело…

Вообще-то я не спрашивала насчет наркотиков и того, был ли в доме кто еще, — но Зайцев все это выдал, словно заранее ждал подобного вопроса. Может, к разговору с «Сенсацией» готовился? И немного странно было, что он прям-таки убеждал меня в естественности смерти Улитина — так, словно я в этом очень сильно сомневалась и нуждалась в убеждении. Так, словно в этом стоило сомневаться.

— А раз в доме никаких следов посторонних, зачем тогда проверять, не пропало ли чего? — Был шанс, что Зайцев на меня обидится, но я готова была рискнуть — если разобраться, толку от него все равно никогда не было и вряд ли он мог быть в обозримом будущем. — Я, между прочим, вам пытаюсь помочь, Иван Петрович, — вот «Сенсация» на вас сейчас насядет, и другие скандальные газеты за ней, понапишут такого, что в пьяном бреду не придумаешь. А вам потом начальство предъявит — вы же за работу с прессой отвечаете. А так расскажете мне, что там на самом деле произошло и какие версии есть у следствия, я напишу быстро — и кто им потом поверит?

Зайцев посмотрел на меня внимательно, словно идея ему понравилась. А потом перевел взгляд на телефон, кажется, собираясь кому-то позвонить и решая судорожно, стоит ли это делать. Но трубку так и не снял — и после растянувшейся на пару минут паузы прокашлялся весомо.

— Юль, так это и есть все! — Голос, может, и убедительно звучал, но я ему уже не верила. Все больше склоняясь к тому, что что-то не так с этим банкиром. Но понимая, что без разрешения начальства Зайцев рассказывать мне ничего не станет — а из-за собственной трусости к этому самому начальству не обратится. — Нет никаких версий и следствия нет — раз установили, что сам умер, какое еще следствие? Ну почему ты поверить не можешь, что все тут нормально?

Мне было что ответить на этот вопрос — «потому что вы так себя ведете».

Но это мне ничего не давало, кроме прямого конфликта и прекращения беседы, — и я предпочла иной путь, оставлявший мне шанс что-то выведать.

— Разве я могу вам не верить, товарищ майор? — Слова, произнесенные с максимальной откровенностью, которую я способна изобразить, кажется, подействовали, потому что Зайцев убрал с лица напряженную озабоченность. — Умер и умер. Просто подумала, что слишком молодой, чтобы самому умереть, — вот и спросила. Я ведь не из «Сенсации» — дешевку писать не буду, вы же знаете. Да, а охрана и соседи ничего интересного не рассказали? Это я так, для себя…

— Толком не опросили — эти там из банка под ногами мешались. — Майор поморщился недовольно — все, кто был обеспеченнее его, ему активно не нравились. Настолько активно, что, когда в свое время я с ним разговаривала об убийствах разных бизнесменов, мне постоянно казалось, что он одобряет действия тех, кто их убил. — Они за репутацию свою трясутся — вот и лезут везде. Свою службу безопасности подключили, и в министерстве нашем у них связи. Даже повторное вскрытие из-за них не сделали…

Зайцев спохватился вдруг, кидая на меня подозрительный взгляд, — но я продолжала задумчиво кивать, затягиваясь «житаниной», показывая ему, что думаю о другом. Радуясь про себя, что мне удалось его расслабить настолько, что он сболтнул лишнее, — и хотя пока это самое лишнее ни о чем не говорит, но возможно, окажется зацепкой.

— Такой молодой — и от сердца умер, — произнесла, как бы не услышав, что он говорил. Стараясь выглядеть максимально абстрактной, чтобы следующий вопрос не вызвал подозрений. — А ведь, наверное, врагов у него хватало — и смерти ему кто-то желал. У них же так всегда, у тех, кто на больших деньгах сидит, — правда, товарищ майор? А умер сам…

— А то! — поддакнул майор. — Все под Богом ходим, Юль, — банкир ты или кто…

Я ждала, признаюсь, совсем другого. Но Зайцев замолчал, тоже закуривая, глядя в окно, куда утекал выпускаемый нами дым.

— А ведь наверняка и с бандитами связан был, и недоброжелатели имелись, — продолжила все так же философски. — Как думаете, Иван Петрович?

— Да кто его знает? — Зайцев пожал плечами. — У нас таких данных нет. С законом не сталкивался, ни в чем таком замечен не был. А и был бы — не наша компетенция, министерство бы занималось или прокуратура. Но между нами — чисто все у него. Проверили наши на всякий случай — все чисто. И по налоговой тоже.

Я сказала себе, что, значит, на Петровке к версии смерти от острой сердечной недостаточности отнеслись скептически — отсюда и проверка эта насчет отношений между господином Улитиным и законами Российской Федерации. Отсюда и попытка произвести повторное вскрытие. И еще это значит, что Зайцев точно что-то недоговаривает.

— А с тем, кто проверял, — с ним можно встретиться? — Вопрос, конечно, был слишком прямой — но у меня не было места для маневра. — Так, на всякий случай — вдруг что интересное…

— Да ты что, Юль, — я же сказал, что это между нами. — Зайцев посмотрел на меня с укоризной. — Да и неофициальная была проверка, понимаешь? Банк этот везде лезет со связями своими — так что все неофициально было. Да и повода-то нет — сам же умер…