Вольные упражнения - [23]

А теперь: погожий летний день, дорожки и дворы родного города и школьный приятель, который катит её кресло. Как сильно подчас способны измениться приоритеты в этой жизни. А ведь Тане было всего шестнадцать лет, то есть она жить только начинала — и у же успела испытать на себе такие немыслимые контрасты судьбы. Да, грандиозный перелом произошёл в её жизни за предельно малый срок: меньше года. Ещё в разгаре прошлого лета она находилась на базе «Озеро Круглое» и под пристальным наблюдением Краснопольского и его коллег готовилась к очередному первенству. Теперь же никакого первенства ей не светило и Вадим Николаевич остался где-то далеко, словно в другом измерении, а рядом был всего лишь одноклассник Федя Халиков. Тот самый Халява, который так насмешил её в первый день появления в классе своей неповоротливостью и, как показалось Тане поначалу, скудоумием. Однако она тогда заступилась за него, в самый первый день своего пребывания в девятом «б». Заступилась даже не из жалости, а исключительно из принципа, что гроза всех одноклассников хулиган Шурик Пятиэтажный для неё не авторитет и она спокойно может на глазах у всех поставить его на место, когда сама того пожелает.

В тот весенний день на очередной перемене Пятиэтажный как раз затеял показательную экзекуцию над Халявой. Очевидно, что-то не поделили. Кто же поймёт этих мальчишек? Халиков стоял тогда на коленях прямо посреди рекреации, а Пятиэтажный одной рукой держал его за шею, а другой отвешивал щелбаны.

Таня, без стеснения растолкав веселившихся ребят, подошла к Пятиэтажному.

— Ну ты, длинный, отстань от него! — уверено заявила она. — Что, все мозги у тебя в рост ушли?

Конечно, такое отношение к себе Шурик стерпеть не мог, тем более от какой-то худенькой низкорослой девчонки в джинсах и красном свитере, которая только первый день появилась в их классе.

— Отвянь, чемпионка! — небрежно бросил он. — А то щаз довыделываешься!

Но в следующую секунду Пятиэтажному пришлось сильно пожалеть о своём поведении, поскольку девчонка с необычайной ловкостью развернулась, когда он хотел было оттолкнуть её в сторону, и нанесла ему… даже не удар, а не сильный, но направленный тычок пальцами в подвздошную область. Пятиэтажный рухнул на пол, как подкошенный, кашляя и глотая ртом воздух. В эти минуты с ним можно было делать что угодно: первый драчун и хулиган в классе был нейтрализован в течение одной секунды. Однако Таня больше не тронула поверженного Пятиэтажного. Она спокойно вышла из образовавшегося круга ребят и устроилась на подоконнике как ни в чём не бывало. Ребята косились на неё с опаской, и никто даже не рискнул отпустить шутку по этому поводу.

С того дня Халява искренне привязался к Тане, не столько как к своей спасительнице (получать подобные оплеухи от более сильных одноклассников ему было не впервой), а как к смелой и одновременно с тем такой хрупкой девушке, которая своим появлением буквально взорвала устоявшиеся в девятом «б» традиции.

— Нет, к школе мы не поедем, — Таня застопорила колесо кресла, завидев впереди спуск к тропинке в школу. — Поворачивай лучше к парку.

— Как прикажете, товарищ, капитан, — отозвался сзади Халиков и повернул в другой переулок.

— Как ты думаешь, Елена точно уйдёт из школы? — решила озвучить Таня вопрос, который мучил её уже давно.

— Она уже ушла, сразу после экзаменов! — ответил Халиков. — Я рассказывал тебе, что она написала заявление ещё во время учебного года, когда в школе проходили массовые разборки того случая. Но распрощалась с нами она только летом. Она пригласила нас всех к себе домой и устроила что-то вроде прощального вечера.

— Вот это уже интереснее. Ты мне об этом ещё не рассказывал. И все пришли?

— Нет, не все, но больше половины класса пришли. Пятиэтажный, к примеру, не был, Нечаев, Тюхин и Блинков тоже.

— А ты был?

— Да так… забежал ненадолго. Хотелось послушать, что она расскажет напоследок… Момент! — Халиков повернул с края проезжей части на тротуар, кресло подпрыгнуло на бордюрном камне. Мимо, подняв с дороги тучу пыли, с грохотом пролетел грузовик.

— И что же она рассказала? — продолжала расспрашивать Таня.

— Да так, ничего особенного. Говорила, что ей жалко уходить и что она очень сдружилась со всеми ребятами из нашего класса, но обстоятельства сложились таким образом, что работать в нашей школе она больше не может. Вспоминали разные случаи из прошлых лет. Пожелания она каждому свои высказывала на будущее, — Халиков усмехнулся. — Мне алгебру успешно сдать пожелала. В целом приятный разговор получился. Некоторые девчонки даже всплакнули.

— А про меня говорили что-нибудь? — Таня понимала, что в какой-то степени виновником ухода Елены Михайловны была она. Если бы Таня не появилась в этом классе — не было бы откровенных конфликтов с классной руководительницей, не было бы заявления об уходе, и этой встречи прощальной тоже не случилось бы.

— Говорили немножко.

— И что же? Елена наезжала?

— Елена как раз нет. Многие девчонки на тебя реально ополчились. По их мнению, ты единственная, кто виноват во всём случившемся. Шитикова активно против тебя выступала. Некоторые ребята тоже считали твоё поведение в классе хамским. В общем, мнения разделились. А Елена как раз тебя защищала. Говорила про сложность адаптации тебя в непривычной среде. Про то, что уставы и порядки в том мире, откуда ты пришла, сильно отличаются от тех, к которым мы все здесь привыкли. Переживала она лишь потому, что так и не смогла найти с тобою общего языка.