Волков тебе по следу - [7]

* * *

Утром следующего дня одна из замковых кухарок, полезшая в кладовую за гречкой, ругалась то на мышей, то на юного поваренка, ошибочно обвиняя их в исчезновении половины мешка сушеных яблочных долек, заготовленных для варки компота. Майра Роттери как раз выбрасывала из окна найденную у двери своей комнаты шелковую розу. Лайдли Вьятель, ожидавший чего-то такого, пересчитывал свой запас искусственных цветов, оптом приобретенных в Реге у какой-то рукодельницы, прикидывая, как скоро ему придется его пополнять. Триша пыталась завести знакомство с челядью, а Кеане, флегматично жуя яблочные дольки, пробирался в поисках выхода по темному душному потайному коридору, дверь в который, обнаруженная им ночью за гобеленом в одной из комнат, открывалась, как он с запозданием узнал, только снаружи. Айрел расхаживал по своей спальне, гадая, куда подевались его спутники, и не знал, чем себя занять. Тогда же два молодых оружейника, Клай и Йеспер, где-то в полях Квадро сквозь завывание ветра прислушивались к звону довольно уродливого глиняного колокольчика, пытаясь определить, звучал ли он громче, чем пару часов пути назад. Рафферти, весь предыдущий день бившийся над сочинением собственной песни и не получивший ничего лучше банального «кровь-любовь», угрюмо валялся на кровати, переживая острый момент разочарования в себе. Рион, некоторое время назад известивший гильдию о месте своего нахождения и текущем занятии, читал довольно неприятное письмо, в коем его извещали, что прошлые заслуги никак не оправдывали подобного поведения, могшего привести администратора к весьма печальным последствиям. Тавис Давиот проспал на работу, а Тайте Оледа как раз закончил копаться в секретных бумагах гавена, где он надеялся найти хоть что-то, чего еще не видел.

Ригил Карза, глава одного из великих кланов, в это самое время дочёл полученное от лорда Валфрида сообщение и заинтересованно вздернул бровь.

Он прибыл в Шессу через три дня.

* * *

Триша прогуливалась по территории замка, изучая его планировку. Она как раз проходила мимо конюшен, когда ее внимание привлекла тонкая дорожка алых капель, ярко выделявшихся на фоне свежего, выпавшего лишь несколько часов назад снега. Кому-то разбили нос? Мошенница проследила взглядом по кровавому следу, к ее удивлению, закончившемуся знакомой спиной уже через пару-тройку десятков шагов.

Псарня стояла возле замковой кузницы. В вольере, примыкавшем к ее фасаду, царило столпотворение. Собаки нетерпеливо лаяли, толкались, привставали на задние лапы, скребли передними ограду, поскуливали. По другую сторону забора стоял Лайдли.

— Разоряете хозяйские погреба? — поинтересовалась девушка, подходя и замечая в руках старого знакомого корзину с сырым мясом. Оную дворянин не то не догадался выстелить изнутри промасленной бумагой, не то сделал это неважно: сочившаяся меж прутьев кровь искапала уже весь снег возле его ноги.

— Вот еще, — фыркнул дворянин, брезгливо вытаскивая из общей массы склизкую и холодную требуху. — За всё уплачено. Специально спустился в город к мяснику.

Охапка темно-красных, щедро сдобренных белесым жиром кишок полетела в загон, вызвав еще большее оживление в собачьих рядах, вскинувших морды навстречу подарочку.

— Прежде я не замечала за господином Вьятелем особой любви к животным, — Триша с опаской глянула на глухо рычавших зверей, рвавших друг у друга из пастей размотавшееся угощение.

— Господин Вьятель просто напросто проявляет дальновидность, — проговорил Лайдли, швыряя своре очередной кусок мяса. — Оная подсказывает, что рано или поздно может наступить момент, когда прелестная эсса Майра, дабы охладить мои к ней чувства, возжелает спустить на меня собак. Окажется очень кстати, если те будут относиться ко мне с любовью и благодарностью, вы так не считаете?

— Вот уж не замечала за тобой прежде тяги к мазохизму, — буркнула мошенница.

Дворянин усмехнулся. Псы, расправившись с угощением, ожидающе на него пялились, нервно подрагивая кончиками хвостов.

— Я просто вдруг осознал, что в моей жизни не хватает собственно жизни. Поправь рукав, — Лайдли протянул собеседнице заляпанную кровью и холодным жиром руку. — Приходилось тебе когда-нибудь бессонными ночами задаваться вопросом «Что я, собственно, здесь делаю?» — Триша, послушно подвернув край одежды, отрицательно мотнула головой. — А мне, знаешь ли, приходилось. Спасибо, — мужчина снова принялся ковыряться в своей зловонной корзине, уже меньше боясь испачкать одежду.

— И? Каков был ответ? — мошенница огляделась, чтоб убедиться, что рядом не было никого, чьих ушей разговор не касался.

— Жестокая ты женщина, — вздохнул дворянин, величаво кидая собакам чью-то печень. — Заставляешь думать о грустном. Неутешительный был ответ. Неутешительный.

— Мне всегда казалось, что ты вполне доволен своей жизнью, — пожала плечами девушка.

— Ну да. Сыт, обут, одет и обласкан, — с готовностью согласился Лайдли. — И тем не менее, «что я здесь делаю?». «Ублажаю старух и тяну с них деньги» — не самый впечатляющий ответ, да? Лучшего я не нашел. Приятно, конечно, думать, что однажды я состарюсь, и меня будут обхаживать юные прелестницы, согласные на всё, лишь бы запустить руку уже в мой кошелек. Мечта тоже так себе, не находишь?