Волк за волком - [54]

— Мы знали мир таким, какой он сейчас, всю нашу жизнь, не так ли? Но мы всегда молчим, потому что так легче, а еще потому что кто-то может подслушивать. Люди исчезают за одну ночь и никогда больше не возвращаются. Женщины рожают для Лебенсборна, как домашний скот. Мужья, отцы, братья, сыновья, все мертвы…

Она поперхнулась на последних словах, заставила себя остановиться. Потому что эта тема была бесконечной. Она держала в себе слишком много ее самой.

— В мире все неправильно. Я просто пытаюсь его исправить.

Ветер, все еще горячий и песчаный, бился о стену старой крепости. Акцентируя внимание на их тишине. Яэль смотрела на Феликса уголком глаза. Он взял упаковку с говядиной, крепко сжал вокруг нее пальцы.

— Как ты узнал о миссии? — спросила она.

— От мальчика Шуллеров, — Феликс разорвал бумагу пакета с рационом почти пополам, когда произнес это. Сухое мясо вылилось из пластиковой коробки. — Того, с улицы Фольсганг. Ты всегда ему нравилась. Он подумал, что ты в опасности, поэтому предупредил меня, что что-то произойдет.

— Это было не его дело, — сказала Яэль.

— А кто сказал, что оно твое? — Феликс был слишком взбудоражен, чтобы поднять упавшее мясо. Оно продолжало лежать в песке. — Ради Бога, Эд, ты всего лишь семнадцатилетняя девчонка! У сопротивления нет никакого права просить тебя идти на такой риск. Почему это должна быть ты?

Парень напротив нее был совсем не похож на Аарона-Клауса. Аарона-Клауса, который нашел ее. Аарона-Клауса, который верил в лучший мир. Аарона-Клауса, который оставил ее навсегда, потому что кто-то должен это сделать.

Нет, Феликс Вулф был больше похож на шип, который цеплялся за носки, когда долго гуляешь по траве. Подвешенный, упрямый, все время с тобой. А еще он колется, если попытаться от него избавиться.

Вот сейчас он кололся. Глаза на пределе: смотрят, спрашивают, в ожидании ответа. Причины. е ее причины (четыре + один + чернила + боль).

За что бы боролась Адель? Что заставило бы Феликса бороться вместе с ней?

Яэль нырнула рукой в карман. Почувствовала пальцами кнопку от флажка Аарона-Клауса, фигурки из бумаги, самую маленькую куклу. Ответ, в котором брат Адель так нуждался, не так отличался от ее собственного. Потерянная семья. Недостающие кусочки.

Щелчок, щелчок, щелчок, безопасно. Вот, что поведет Феликса Бурхарда Вулфа в нужном ей направлении.

— Этот мир разрушит нашу семью. Даже если меня не поймают на миссии, нас с тобой пошлют в разные лагеря Лебенсраума. У мамы с папой никого не останется. Если мы поможем сопротивлению, мы сможем это изменить. Сможем остаться вместе. Снова стать семьей, — эти слова царапали внутри Яэль. Она сжала в кулаке талисманы так сильно, что кнопка Аарона-Клауса явно проткнула ей кожу.

— Я прошу тебя, доверься мне, — сказала она. — Можешь отказаться от участия и поехать домой. Или можешь помочь мне выиграть этот тур. Дойти до конца.

Феликс отложил еду. Ветер, отбиваясь от стены, поднял ее из пыли. Кусок мяса танцевал и крутился в воздухе, как что-то живое. Яэль ждала, что он спросит, каков будет конец, но, казалось, его это не волновало.

— Помнишь папины слова в утро похорон Мартина?

Кнопка впилась в ладонь. Она не хотела отпускать ее.

— Не люблю вспоминать тот день.

— Нас таких двое, — сказал он, изменив тон голоса, цитируя отца близнецов. — «В нашей крови железо, и оно сковывает нас вместе. Мы Вулфы. Мы сильнее этого.»

Феликс подвинулся и взял ее за руку. Через столько слоев — рука над круткой, над рукавом, над бинтом, над кожей, над волками, — но все они слились в ничто.

— Мы Вулфы, Эд. Я доверяю тебе. И я на твоей стороне. Что бы ни случилось.

Столько слов было сказано через столько слоев, любовь через самую большую ложь, через злость, через брошенную, испуганную маленькую девочку, одиноко бродящей по дороге. И несмотря на все это, Яэль услышала эти слова кожа к коже. Она подняла глаза к истрескавшемуся ночному небу, его звездам, и вообразила себе, что Феликс сказал эти слова ей, Яэль. (В конце концов, в ее крови тоже было железо.) Что это парень и правда был на ее стороне. Несмотря ни на что. Что они вместе доберутся до конца гонки и что он каким-то образом поймет, почему она украла личность его сестры, воспользовалась ею, чтобы убить самого влиятельного человека в мире. Что она каким-то образом переживет все, что ей предстоит. (Жизнь или смерть.)

Эта мысль была успокаивающей. Приятный момент.

Но глубоко внутри она знала, что Феликс исчезнет, как и все остальные. Превратится лишь в чернила на ее кожи и фрагменты ночных кошмаров.

Он не сам уйдет, как Аарон-Клаус. Нет. Ей придется оттолкнуть его самой, как шипы в носках. Показать ему, кто она. Что она сделала. Что она собирается сделать.

И это причинит ему боль.

Прошло два дня. Три гонщика выбыли из соревнования по причине аварии. (Переднее кольцо Рольфа наткнулось на острый край камня. Последовавший за этим прокол шины и падение мотоцикла сбили Дольфа и Норио в путанице металла и беспощадной пыли.) Феликс оставался рядом с ней, как и обещал ранее. Вместе они соблюдали хороший темп. Катсуо и Лука держались в их поле зрения, никто не поглощаемые голубым горизонтом. Остальные десять участников были у Яэль на хвосте. Голодные двигатели и такие же жаждущий взгляды. Каждый раз, как один из них подъезжал ближе, пытаясь выбить ее из гонки, Феликс был тут как ту, скидывая обидчика с дороги.