Волхв - [88]

Шрифт
Интервал

– Разве мы вправе осуждать дела своих отцов? – усмехнулся волхв. – Да и нужно ли нам думать о том, что было много лет тому назад? Дни минувшего невозможно вернуть, и, сколько бы мы ни смотрели в прошлое, мы никогда не увидим в нем будущего.

– Что я слышу? – от удивления Мстислав даже перестал злиться. – Сам волхв, сам хранитель древней мудрости и памяти веков, учит меня забыть о прошлом!

– Разве я тебе сказал о том, чтобы ты, князь, забыл прошлое? – сурово нахмурился Велегаст. – Я всего лишь хотел помочь тебе начать летопись своей жизни с новой строки и сделать это так, чтобы свое будущее ты написал только собственной рукой и только согласно своей совести. Я думал, что ты сам сделаешь этот вывод…

Тяжко вздохнув, волхв замолчал, и наступившая тишина снова вернула Мстиславу ощущение боли.

– Ну и что ж он не убил меня? – князь наморщил лоб, вспомнив волнообразный клинок около горла. – Моя смерть открывала бы ему путь к власти над городом.

– Я думаю, ты сам знаешь на это ответ. – Велегаст пододвинул к себе посох, и лицо его в голубоватом сиянии стало похоже на лик древнего бога.

Мстислав глянул с испугом на это поразительное сходство, и на миг ему даже показалось, что этот человек уже окаменел прямо на его глазах, и голос, который он слышит, это совсем не его голос, а голос самого Бога. Он непроизвольно отвел глаза в сторону, но когда глянул на волхва еще раз, а не сделать это было выше его сил, то в тот же миг догадка искрой мелькнула в его сознании и черты его лица просветлели.

– Неужели опять законы Руса? – не веря собственному голосу, пролепетал князь.

– Именно так, – волхв убрал посох в сторону, и лицо его снова приобрело черты живого человека. – Дети Светлых Богов не должны убивать друг друга; такова была заповедь человека-бога и посланца богов.

– И как же такое возможно? – Мстислав невольно вспомнил, как впервые узнал правду про то, как его отец, князь Владимир, захватил стольный Киев и как он впервые испытал страшное чувство невольной сопричастности к преступлениям и кровавый туман, застивший тогда его еще чистые юные очи.

– А как ты думаешь, почему Перун дал людям как оружие дубину, хотя сам держит в руках меч? – Велегаст серьезно и внимательно смотрел на князя, словно еще раз взвешивал этого человека на весах своей совести. – Почему булава Руса стала символом власти? Почему вообще русская булава не имеет острых щипов?

– Бить не убивая; наказывать не карая, – прочитал в глазах волхва Мстислав.

– Точно! – обрадовался мудрец, просияв от радостного чувства соприкосновения двух родственных душ, и уже хотел было рассказать еще что-то про легендарного Руса, но суровая правда жизни напомнила о себе в самый неподходящий момент.

– Я только одного не понял, – вдруг пробасил Искрень. – Какого лешего этот халуг вообще явился сюда, если он весь такой хороший и по древним законам живет?

– Может быть, – волхв задумался на секунду, – он хотел использовать князя.

– Меня использовать! – возмутился Мстислав, и тут же его глаза округлились недоумением. – Это как? Как меня, князя, можно использовать?!

– Да никак, – Искрень рубанул воздух рукой. – Попробовал бы он только что-нибудь такое сделать, я бы ему сразу руки-то укоротил да глаза на затылок переставил.

– Уже попробовал, – хмыкнул князь.

– Ну, так он меня услышал и убег сразу же, – невозмутимо ответил боярин, важно выпячивая бороду. – Почувствовал, гад, что несдобровать ему, и драпака дал. Небось и сейчас бежит, не помня себя от страха.

– Видел бы ты, как сражается этот халуг, – Мстислав посмотрел на Искреня сквозь лезвие захваченного ножа, словно хотел отрезать без меры болтливый язык. – Ты бы сейчас помалкивал и поступал при этом очень умно.

– Стойте! – вдруг вскричал Велегаст, хватаясь за голову. – Бог мой! Как я, старый дурак, сразу не сообразил, что произошло?! Как я позволил увлечь себя всякой болтовней, когда нужно немедленно что-то делать?!

– Хватит кудахтать, – оборвал его Мстислав. – Говори, что случилось.

– Образ, образ! – сотрясая воздух обеими руками, простонал волхв. – Твой образ он похитил!

– Как это образ похитил? – удивился Искрень, тревожно поглядывая то на князя, то на стоящий неподвижно без помощи рук посох волхва.

– Гривна княжеская и перстень, – закрывая лицо руками, горестно охнул Велегаст.

Мстислав схватился за шею и пальцы правой руки.

– Их нет, – сдавленно прошептал он.

Волхв открыл лицо, руки его тряслись, и перекошенный рот готов был исторгнуть лавину поучений неразумному правителю, который, по мнению старца, даже не способен осознать важность своих потерь, но Мстислав опередил его, вдруг выбросив из себя, не разжимая стиснутых губ, резкие обрывки фраз:

– Говори! Быстро! Что! Делать!

– Мы его не поймаем, – растерялся Велегаст. – И не догоним.

Посох, стоявший до этого вертикально, начал медленно падать, и старец ловко подхватил его.

– Впрочем, это одно и то же, – поправился он.

– Что? – не понял Искрень.

– Ну не поймаем и не догоним, – пальцы волхва хрустнули, сжав посох, подобно лапе хищной птицы. – Разницы нет в конечном итоге.

– В конечном итоге, в конечном итоге, – передразнил боярин. – Умный ты больно, а толку никакого.


Еще от автора Вячеслав Александрович Перевощиков
Воевода

Новый исторический боевик от автора бестселлера «Меч руса. Волхв»! Продолжение многовековой войны Древней Руси против Дикого Поля.Русские волхвы против степных шаманов, хазарских раввинов и византийских попов. Русские Боги против кровавого Крещения. Русские дружины против печенежских орд и варяжских берсерков. Порубежные крепости против вражеского нашествия. ВОЕВОДА Ратибор должен отбить хазарский штурм любой ценой, выиграв время для поиска величайшей языческой реликвии, – ибо лишь священный Меч легендарного князя Руса спасет Русскую Землю от погибели!


Рекомендуем почитать
Бесики

Исторический роман Акакия Белиашвили "Бесики" отражает одну из самых трагических эпох истории Грузии — вторую половину XVIII века. Грузинский народ, обессиленный кровопролитными войнами с персидскими и турецкими захватчиками, нашёл единственную возможность спасти национальное существование в дружбе с Россией.


Старинная гравюра

Драматичная повесть белорусского писателя о Российской империи времен крепостничества, о судьбах крепостных балерин, принадлежавших шкловскому помещику Семену Зоричу.


Я, Минос, царь Крита

Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.


Начала любви

«Екатериною восторгались, как мы восторгаемся артистом, открывающим и вызывающим самим нам дотоле неведомые силы и ощущения; она нравилась потому, что через неё стали нравиться самим себе».В.О. Ключевский «Императрица Екатерина II»Новый роман молодого современного писателя Константина Новикова рассказывает о детских и юношеских годах Ангальт-Цербстской принцессы Софии-Фредерики, будущей российской императрицы Екатерины II.


Заставлю вспомнить Русь...

«Русь верила своему великому князю. Верила, несмотря на его поражение и горе, что он принёс ей. И он, великий князь Игорь, оправдает это доверие. Прежде он ощущал себя только великим киевским князем, теперь своим великим князем его признала вся Русская земля. С этой великой силой никто и ничто не сможет помешать свершению его сокровенных давних планов. Он мечом раздвинет рубежи Руси! Обязательно раздвинет!..»Андрей Серба «Мечом раздвину рубежи!»Роман А. Сербы воссоздаёт времена княжения на Руси великого князя Игоря (912—945)


Сестра милосердия

В романе «Повенчанные на печаль» («Сестра милосердия») Николай Шадрин заново рассказывает вечную историю любви. Прототипы героев — настоящие исторические персонажи, которые пользуются в последнее время особенной популярностью (после фильма «Адмиралъ») — это Анна Васильевна Тимирева и Александр Васильевич Колчак. И уже вокруг них декорациями к драме двух людей разворачиваются остальные события.К счастью, любовная история с известными героями не единственное достоинство произведения. Повесть Шадрина о крушении и агонии одного мира ради рождения другого, что впрочем, тоже новой темой не является.Действие повести происходит в белогвардейском Омске, в поезде и в Иркутской тюрьме.


Словен. Первый князь Новгородский

Новый исторический боевик от автора бестселлеров «Князь Игорь», «Князь Гостомысл» и «Князь Русс». Продолжение грандиозной эпопеи о легендарной предыстории Руси, о грозной и кровавой эпохе становления славянской цивилизации, о великих вождях, правивших задолго до Рюрика. Первый роман об основателе Новгорода князе Словене, чей род властвовал над Северной Русью многие столетия.Он продолжил славную миссию князя Русса, расширив славянские земли до Полуночных морей и проложив путь к несметным богатствам Гипербореи.


Мамаево побоище. Русь против Орды

Захватывающий боевик о Куликовской битве от признанного мастера жанра. Художественная реконструкция решающего сражения нашей истории — ведь в реальности всё было совсем не так, как в летописях, которые сочиняют чернецы, сами никогда не бывавшие в сече. Русь против Орды. Князь Дмитрий против темника Мамая. Тьма идёт на Москву, чтобы, как во времена Батыя, залить Русскую Землю кровью. Но на этот раз нашла коса на камень — на реке Непрядве степные полчища разбиваются о стену русских щитов, ложатся костьми под ударом русской кованой рати…


Княгиня Ольга

Легендарная княгиня Ольга. Первая женщина-правительница на Руси. Мать великого Святослава…Выбранная второй женой киевского князя, Ольга не стала безгласной домашней рабой, обреченной на «теремное сидение», а неожиданно для всех поднялась вровень с мужем. Более того — после гибели князя Игоря она не только жестоко отомстила убийцам супруга, но и удержала бразды правления огромной страной в своих руках. Кровь древлян стала первой и последней, пролитой княгиней. За все 25 лет ее владычества Русь не знала ни войн, ни внутренних смут.Но ни власть, ни богатство, ни всеобщее признание (византийский император был настолько очарован русской княгиней, что предлагал ей разделить с ним царьградский трон) не сделали Ольгу счастливой.


Утонуть в крови

ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Вся трилогия о Батыевом нашествии. Русь истекает кровью в неравной борьбе, но стоит насмерть!Когда беспощадная Орда, словно железная саранча, опустошает Русскую землю, когда вражьи стрелы затмевают солнце, тараны крушат городские стены, а бесчисленные полчища лезут в проломы и по приставным лестницам — на защиту родных очагов поднимаются и стар и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь нет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этой лютой зимой 1237 года русские люди бьются до последней капли крови и погибают с честью.