Волчья мельница - [72]

В спальне матери Фредерик Жиро замер перед зеркалом псише — единственным в доме, в котором можно было увидеть себя в полный рост. Заходящее солнце розовым золотом подсвечивало его силуэт. Пернелль помогла ему надеть черный редингот и погладила по плечу с чисто материнской приязнью.

— Вы — сама элегантность, мсье! Мадам Марианна вами гордилась бы.

Она отказалась от мысли покинуть молодого господина, который вырос у нее на глазах. Место было хорошее, и Фредерик предложил хорошее жалованье. А еще — взял на работу ее племянников-близнецов: парня — в конюшню, а девочку — на кухню. Так что теперь молодежь составляла ей компанию по вечерам.

— И цвет лица у меня получше, ты не находишь?

— Святая правда, мсье!

Пернелль кивнула с довольной улыбкой. Она заметила, что хозяин стал куда меньше выпивать и заботится о своем внешнем виде. В силу своего простодушия старая служанка верила, что молодая жена — единственное, чего ему не хватает для счастья. И Клер Руа, по ее мнению, идеально подходила на роль новой хозяйки Понриана.

— У вас ведь назначена встреча с мадемуазель Клер с мельницы? — отважилась спросить она. — Ваша невеста такая хорошенькая!

Фредерик не удостоил ее ответом. Он надеялся повидаться с Клер и потанцевать с нею, но ни в чем не был уверен. И все же, ощутив внезапный прилив радости, он сказал:

— Через год, Пернелль, в этот вот самый день, она будет здесь, в поместье! И спальня матушки ей, конечно, понравится!

Служанка всплеснула руками:

— По-другому и быть не может, мсье! Вы накупили столько всего красивого…

Пернелль окинула взглядом новые цветастые занавеси с рисунком в виде экзотических, никогда не виданных в Шаранте птиц и ярких цветков. А еще в комнате появились инкрустированный мозаикой секретер и настенный ковер из дамаста[26], бледно-желтый с золотыми арабесками.

Фредерик надел перчатки и шляпу и, не обращая более никакого внимания на прислугу, вышел из комнаты. Сегодня он решил ехать в тильбюри[27] — еще одно недавнее приобретение, сделанное в предвкушении скорой женитьбы.

Праздник традиционно проходил на деревенской площади. Владелец кафе расставил импровизированные столы — уложенные поверх треног длинные доски, которые его жена покрыла белыми скатертями. Между кронами лип повисли три ряда разноцветных бумажных фонариков. Оркестр на помосте играл польку. Радостный, в воскресных одеждах, у столов толпился местный люд. Пахло вином и спелой пшеницей. Здесь, в самом сердце провинции, праздник 14 июля, символизирующий освобождение народа, был скорее поводом отдохнуть, развлечься и потанцевать после сезона жатвы.

Последние несколько недель мужчины много трудились под палящим солнцем, срезая желтые колосья, огромной колышущейся массой покрывавшие многие гектары полей. На окрестных плато — в Ронсенаке, Торсаке и Вильбуа с окрестностями — урожаи были хорошими. Иные фермеры предпочитали сажать кукурузу, но без пшеницы не было бы хлеба — чудесного хлеба с коричневой корочкой и белым мякишем, так любимого местными семьями.

Фредерик оставил лошадь возле церкви, зная, что послушное животное не двинется с места, и поспешил туда, где, стуча каблуками, кружились танцоры. Он сразу же увидел Клер в облегающем розовом платье из атласа, со множеством оборок по низу. Ее аппетитные округлые формы, несомненно, радовали глаз присутствующих мужчин — так плотно ее платье прилегало к телу.

«Проклятье! Пришла бы уж сразу голой, делов-то!»

Ее партнер по танцу, высокий черноволосый парень, как раз хлопал в ладоши. Получалось у него так себе: он не успевал за музыкой и толкал соседей. Но Клер звонко смеялась и кружилась в танце, увлекая его за собой. Терзаясь ревностью, Фредерик присел за стол на террасе кафе и заказал вина. Гийом Данкур поспешил к нему присоединиться, тоже с бокалом в руке.

— Жиро, приятель! Я думал, ты уже не придешь! Невеста не стала тебя дожидаться, пошла танцевать. Не девушка — огонь!

— Это мне в ней и нравится.

— Что ж, будь начеку: соперников у тебя хватает!

— У меня их вообще нет! — отрезал владелец Понриана. — Я не скажу тебе почему, старина Гийом, но Клер Руа принадлежит мне. Так что пусть танцует на здоровье. Ей ведь всего семнадцать!

Данкур, будучи человеком деликатным, не стал расспрашивать, хоть ему и было любопытно. Он не сводил глаз с Бертий. Та сидела за столом по ту сторону танцплощадки, в обществе дядюшки и Фолле.

— Ну, с моей стороны тебе бояться нечего, — тихо сказал он. — Клер, конечно, хорошенькая, но если бы я решил попрощаться с холостяцкой жизнью, то не ради нее.

Фредерик пригубил уже третий бокал вина. Он ощущал потребность в алкоголе, намереваясь пригласить Клер на ближайший вальс.

— Смазливых девчонок тут много. Кого бы ты выбрал? — спросил он у Гийома.

— Я слишком разборчивый, — пошутил Данкур. — Мне нужна самая красивая, самая изящная. Бертий Руа! Я еще не встречал такой начитанной и такой утонченной девушки, как она. Твоя Клер зовет ее «принцесса», и я быстро понял почему. Мы много разговариваем за столом, на мельнице…

— Бертий?

Фредерик чуть не подавился от изумления.

— Значит, ты, Данкур, готов довольствоваться половиной женщины? При том, что самое приятное происходит как раз ниже пояса!