Волчья мельница - [74]

— Прямо сейчас? Нет! — возразил он. — Сначала потанцуйте со мной! Прошу вас, Клер, мы ведь помолвлены. Где ваше кольцо?

Она отшатнулась, лихорадочно соображая, как избежать этого танца. Фредерик хотел было удержать ее за запястье, но Клер отдернула руку, и он случайно коснулся ее бедра.

— Один-единственный вальс, перед всем почтенным собранием! — настаивал он. — И вы мне не ответили: где кольцо?

— Оно слишком дорогое, я отдала его матери. Хорошо, один танец! — решила девушка. — Только сотрите кровь с подбородка! А я пока сбегаю за веером. Я оставила его на ограде. Боюсь, чтобы не украли. Я сейчас!

Клер проворно проскользнула между парами, танцующими в неспешном ритме бурре[28]- одна рука поднята, вторая — на талии. Жан поспешил ей навстречу.

— Ты стояла слишком близко к этому типу! — пробормотал он.

— Бога ради, не злись! Я старалась его утихомирить. Послушай, я обещала ему вальс, после чего он уедет. Вот, решила тебя предупредить, чтобы ты на него не набросился. Жан, прошу, потерпи эти десять минут!

Базиль счел нужным вмешаться.

— Пусть идет и танцует! — шепнул он Жану на ухо. — Этот франт ничего ей не сделает. А тебе, мой мальчик, лучше не привлекать внимания. Идем поговорим с Бертий!

Скрипач заиграл первые аккорды «На прекрасном голубом Дунае». Клер почти подбежала к Фредерику, который, стоя возле колонки, одной рукой качал воду, а другой — брызгал ею себе на лицо.

— Скорее! — позвала его девушка. — Обожаю этот вальс!

Он обнял ее за талию, их руки соединились. Прикасаться к ткани, нагретой телом девушки, было очень приятно, и Фредерику пришлось сделать над собой усилие, чтобы не прижать Клер к себе. Молодые люди закружились в танце.

— Никогда не видел вас так близко, — прошептал Фредерик, касаясь усами ее щеки. — Вы очаровательны, Клер!

Взглядом он скользнул по родинке у нее на подбородке, по красивым линиям бровей и губ. Для Клер это пристальное разглядывание было пыткой. Она была смущена и напряжена сверх меры

— все время ждала от него какой-нибудь выходки. Естественно, и танцевала она не так легко и грациозно, как обычно. Фредерик все понял.

— Мысленно вы меня проклинаете, ведь так? Я не внушаю вам ни малейшей симпатии, не говоря уже о приязни. И все же я не намерен ждать целый год, Клер! Вы сводите меня с ума!

Он так больно стиснул ее пальцы, что девушка поморщилась.

— Простите! — извинился Фредерик. — Я неотесанный мужлан и знаю это!

Он резко отстранился и, не попрощавшись с Клер, пошел прочь. В равной мере удивленная и обрадованная, девушка проводила его глазами. С облегчением она вздохнула, лишь когда новенький экипаж Фредерика исчез за поворотом: он пустил лошадь галопом.

Все еще дрожа от волнения, Клер подошла к столу, за которым ее поджидали Жан, Базиль и Бертий с Гийомом. У нее возникло ощущение, что она на пересечении двух противоположных миров: один, мрачный и жестокий, — это Понриан и его хозяин, воплощение гнева и скорби, уносящееся в ночь; другой — освещенный цветными фонариками, отбрасывающими симпатичные блики на любимые лица — давнего друга, белокурой красавицы-кузины и Жана, ее любимого.

«Я хочу остаться с ними!» — подумала Клер, чувствуя себя очень несчастной.

Базиль выдвинул для нее стул, деликатно взял за руку.

— Ты очень бледна, моя девочка. Сделай глоток, это тебя взбодрит.

По лицу Жана, сидящего напротив, скользнула удовлетворенная улыбка. Этим вечером он мечтал прожить всю жизнь между Пюимуайеном и мельницей и оберегать Клер. Вкус ненависти и страха уходил из его сердца.

— Отличная подобралась компания! — прошептал он.

Бертий дружелюбно ему улыбнулась. Познакомившись с ним, она лучше понимала Клер.

Жан словно сошел со страниц их любимых романов — он был привлекателен внешне и вызывал сочувствие.

Подошли Колен Руа и Фолле и спросили позволения присесть. Бумажных дел мастер явно заинтересовался новичком, и Базиль поспешил их познакомить.

— Мэтр Руа, это мой племянник, Жан Дрюжон. Я пригласил его пожить на природе до осени. В сентябре он отплывает из Бордо — военно-морской флот, вы понимаете!

Пусть отчасти, но это была правда. Колен с парнем обменялись рукопожатием. Бумажных дел мастер сразу заметил шрам на запястье, еще розоватый и чуть воспаленный. У одного из рабочих мельницы был такой же и на том же месте — у Митона, который не внушал ему доверия. Колен знал, что Митон отбыл срок в колонии Ла-Куронн. Чувство справедливости подтолкнуло его к тому, чтобы взять парня на работу. Бывшие колонисты имеют право трудиться, как и все остальные, — так рассуждал мэтр Руа.

Жан заметил, куда он смотрит, и сказал твердо:

— Собака укусила, мсье! До сих пор саднит.

— Вот как? — отозвался смущенный Колен. — Девочки, пора домой!

Огорченная Бертий повесила нос, Гийом вздохнул. Клер же, не говоря ни слова, встала и отправилась за коляской. Она подвела Рокетту прямо к столику, объехав танцующих. Под деревьями до сих пор было людно, и празднующие спешили расступиться перед лошадью.

Едва коляска подъехала, как Гийом вскочил:

— Бертий, цепляйтесь!

Он поднял девушку без труда, как ребенка. Мгновение — и она, не успев даже удивиться, оказалась у Данкура на спине, обвила руками его шею. Он осторожно понес ее к экипажу.